Кинетизм — альтернативная история искусства

Выставка «Лаборатории Будущего. Кинетическое искусство в России» в Новой Третьяковке поражает воображение: каждый второй экспонат движется, каждый третий мерцает огоньками, издает звуки, меняет конфигурацию. С одной стороны, деревяшки и железяки (но не только они, там есть и живопись, и инсталляции), с другой — одухотворенные творения человеческих рук, концепты неведомых миров, лаборатория будущего. Вся выставка — о том, как русские художники на протяжении последних 100 лет мечтали, как представляли светлое (скорее, даже загадочное и интригующее) завтра. 

Эту выставку год назад показывали в петербургском Манеже. Третьяковская галерея ее слегка видоизменила, усилив экспонатами из собственной коллекции. В фокусе внимания — художественные практики 1960–1970-х годов, инспирированные послевоенной научно-технической революцией, — собственно то, что и называют кинетическим искусством: Вячеслав Колейчук, Лев Нусберг, группа «Движение». Это смысловое ядро дополнили, во-первых, работы русского авангарда 1920-х — произведения Татлина, Лисицкого, Маяковского и др. Они — явные предшественники кинетизма. Во-вторых, в экспозицию вошли вещи современных художников — Платона Инфанте, Владимира Мартиросова, Петра Айду, Олега Макарова и многих других. Они — столь же явные продолжатели. В-третьих, кураторы расширили географию и, так сказать, ассортимент кинетического искусства, включив в него, например, эксперименты со звуком Льва Термена, светомузыкальные монументальные панно и объекты ленинградца Августа Ланина, светоживопись Юрия Правдюка из Харькова. Отдельный раздел посвящен архитектуре, и в нем представлены, помимо прочего, футуристические рисунки 1930-х годов Якова Чернихова. Еще один раздел отдан театру. Еще одна история — об оформлении городов к праздникам. В общем, кинетизм, как пишет в каталоге одна из кураторов Анна Колейчук, оказался вездесущим: «Природа кинетизма имеет самое непосредственное отношение к повседневной жизни человека, его окружению, идеям, которые питают искусство, науку, поведение и восприятие. В этой связи можно вспомнить и про аквариумных рыбок, тоже кинетический объект, только живой».

Главный куратор выставки Юлия Аксенова (сокураторами выступили Анна Колейчук, Андрей Смирнов и Наталья Сидорова) явно не искала легких путей и вместо ожидаемого хронологического членения всего собранного материала (а он просто гигантский — 400 экспонатов!) предложила зрителю рассматривать кинетическое искусство по четырем векторам — «лабораториям»: зрения, искусствометрии, среды и синестезии. К сожалению, сжатый формат рецензии не позволяет нам углубиться в суть каждой лаборатории. Но в результате вся хронология оказалась нарушенной, и зритель, двигаясь по выставке, то ныряет в 1920-е, то рассматривает «Цифрового оракула Zoltan’a» (2019) — существо, обладающее якобы искусственным интеллектом, творение художника ::vtol:: (Дмитрий Морозов). И такой вот хаос делает всю экспозицию очень нескучной.

На этом пестром фоне отметим солирующие фигуры. Это, во-первых, Анна Андреева (1917–2008) — ведущий художник по текстилю на фабрике «Красная Роза» в 1950–1970-е годы. Она была специалистом по абстрактным паттернам, по сути, практиковала оп-арт на ткани. Андреева делала эскиз платка, который Юрий Гагарин вручал во время своих международных поездок, в том числе и королеве Елизавете II (по причине чего художника включили в советскую делегацию, приглашенную в Лондон). В 2019 году гобелен «Электрификация» и 11 эскизов тканей Анны Андреевой приобрел в постоянную экспозицию Нью-Йоркский музей современного искусства (МоМА). На выставке в Третьяковской галерее Анне Андреевой и ее дочери Татьяне отвели целую стену: на ней (помимо работ) фоном идут оп-арт-обои, которые Татьяна Андреева в 1974 году сделала для Центрального дома туриста на Ленинском проспекте в Москве.

Еще одна пронзительно прозвучавшая фигура на выставке — это не так давно ушедший из жизни архитектор Борис Стучебрюков (1950–2016). Последние десятилетия он работал в архитектурном бюро ABC Architects у Бориса Левянта и считался там генератором нестандартных идей. Но чуть раньше, в 1980-е, Стучебрюков прославился как автор кинетических объектов: из 22 250 бритвенных лезвий, особым образом соединенных в замкнутую структуру, он сделал подвижную инсталляцию «Галатея» (она представлена на выставке). По прошествии 30 лет эта работа стала легендарной, повторить ее так никто и не смог. На выставке можно увидеть и «Мобилер» (1980) Стучебрюкова: особым образом закрепленная полоска пружинной стали при помощи электромотора сворачивается в двойное кольцо. На эту работу можно медитировать: она проста и дает бесконечное число метафорических интерпретаций.

В очередной раз поражает творческая мощь Вячеслава Колейчука (1941–2018): на выставке много его проектов, они разные и потрясающие. Чем больше времени нас отделяет от создания этих работ, тем более значительными и важными они кажутся.

Из объектов-редкостей (непонятно, как их удалось найти!) отметим восстановленный диафильм 1960 года «В 2017 году», эдакий футуристический заброс на 60 лет вперед. Диафильм оцифровал энтузиаст и коллекционер Сергей Позняков.

Выставка «Лаборатория Будущего. Кинетическое искусство в России» полна чудес. У ее создателей в результате получилась альтернативная история русского искусства XX века. Ее действующие лица не были ни за левых, ни за правых, ни за коммунистов, ни за диссидентов. Их больше интересовало, как технологии меняют мир, каковы закономерности человеческого восприятия — как мы реагируем на звук, цвет, форму. Удивительным образом такое идеологически нейтральное искусство создало новую эстетику, невероятное богатство пластических форм и визуальных образов. Это стоит увидеть, потому что это искусство еще и красиво.

Третьяковская галерея на Крымском Валу
Лаборатория Будущего. Кинетическое искусство в России
До 10 мая