Презентация нового приобретения Государственной Третьяковской галереи — «Ветки» Андрея Монастырского — последнее публичное событие в музее. Состоялась она еще 16 марта, но до сих пор в соцсетях встречаешь гневные восклицания: «На какую-то палку и скотч тратят бюджетные деньги, то есть наши с вами!» Спорить с возмущенными, на мой взгляд, не стоит. Мне вот тоже не все в Третьяковке нравится, причем в старой. Мои взгляды на искусство с пониманием его Павлом Михайловичем Третьяковым в нескольких случаях не совпадают, но галерея-то его.
Кстати, на «Ветку» были потрачены не бюджетные деньги, а собственные музея. Объект Монастырского куплен на первый доход от эндаумент-фонда, недавно основанного музеем и Благотворительным фондом Владимира Потанина. Но не считающие концептуализм за искусство — а «Ветка» относится именно к этому направлению, существующему более полувека, — все равно найдут, что возразить.
Мне же «Ветка» просто нравится. Она красивая, хотя достоинство произведения концептуального искусства не в его пластических качествах, а в заложенной в него мысли, концепте. Сама по себе сухая ветка изящна и могла бы быть нарисована или написана маслом по холсту, а коричневые тона ее, скотча и доски гармонично сочетаются и создают спокойно-меланхолическое настроение — такая вещь в себе. Но дразнящая: ее очень хочется присвоить, потянув за скотч. Напоминает она и о поездках за город — зрителей и группы «Коллективные действия», объединения московских концептуалистов 1980-х годов, лидером которого был и остается Андрей Монастырский.
Впервые объект, или инсталляция (называют и так и так), состоящий из сухой ветки, приклеенной к доске четырьмя роликами коричневого скотча, был показан на выставке в московской галерее XL в 1996 году (именно этот вариант и купила Третьяковка). С тех пор о нем написано немало текстов, раскрывающих смысл этого ключевого для московского концептуализма произведения. Сам автор так представлял его на презентации: «Эта работа сделана как бы на скрещении трех лучей, трех видов искусства. Это изображение, сам объект, текст и это звуковой луч, который состоит из двух — из молчания, потому что ветка имплицитна и в себе содержит возможность звука, если ее потянуть вниз, начнется скрежет разматывающегося скотча, и музыковедческий текстовой момент — это о Штокгаузене и Антоне фон Веберне».
«Ветка» не первое произведение Андрея Монастырского в Третьяковке, там есть еще две его работы 1970-х годов, не считая документации акций группы «Коллективные действия». А еще одну его знаменитую вещь, «Палец», недавно купила лондонская Тейт Модерн. Есть объекты Монастырского и в Центре Помпиду, и в других музеях. Ирина Горлова, заведующая отделом новых течений Третьяковской галереи, рассказала, что, когда обсуждалось, что купить на первый доход от эндаумента, советник директора Фаина Балаховская сказала: «Давайте купим „Ветку“ Монастырского, ее ведь нам никто не подарит». Так и решили, мудро. Действительно, трудно представить себе благотворителя, который мог бы с гордостью представить общественности такой несолидный дар.
Презентация «Ветки» проходила в историческом здании в Лаврушинском переулке, в зале Александра Иванова, на фоне «Явления Мессии». «Ветка» Иванова (один из знаменитых эскизов к эпохальному полотну) абсолютно прекрасна, живописна, склоняет к созерцанию и раздумьям, но не к действию, как ее тезка и правнучка — «Ветка» Монастырского.
Авторские пояснения к «Ветке» существуют разные. К купленной Третьяковкой оно такое: «Какой бы отрывок из статей Штокгаузена о Веберне я бы здесь ни использовал, все равно это была бы, как говорится, „не та музыка“, „не совсем то“, и т.д… А. Монастырский». Намек на то, что, как бы вы ни трактовали «Ветку», будет «не совсем то»? Композиторы Штокхаузен и Веберн близки Монастырскому своими формальными поисками. Собрание сочинений Штокхаузена состоит из 17 томов. Найти две статьи о Веберне среди них нелегко, но они также касаются формальных проблем, столь важных для художника.
На презентации Монастырский прочел другой текст: «Если бы я сейчас подошел к ветке и, взявшись за нее, размотал скотч со звуком скрежета, это не был бы ZEN, потому что ситуация была бы символической, специальной. Прямизна звука ZEN-ВЕТКИ может быть обеспечена только случайным жестом: неизвестный, анонимный зритель без видео- и фотодокументирования просто вдруг ни с того ни с сего в неизвестный момент подходит к ветке и разматывает веткой скрежещущий скотч». Я бы хотела быть этим анонимным зрителем, но нельзя: «Ветка» стала экспонатом Третьяковской галереи.
