В книге «Черный квадрат» старшего научного сотрудника Третьяковской галереи Ирины Вакар опубликованы подробности сенсационного исследования о том, что шедевр Казимира Малевича скрывает два изображения и надпись «Битва негров в черной пещере». Теперь, после выпуска кельнским издательством «Вальтер Кёниг» на немецком и английском языках, она стала первым изданием Третьяковской галереи, вышедшим на международный книжный рынок.
Что вас вдохновило, почему вы выбрали эту книгу?
Началось все с выставки, которую я запланировал и потом осуществил. Она была посвящена Малевичу и его влиянию на современность. Мы провели ее в 2008 году у нас в музее. При ее подготовке я несколько раз приезжал в Москву и здесь познакомился с исследователями его творчества. Среди этих экспертов была Ирина Вакар, и я узнал от нее, что предполагалось провести исследование оригинала «Черного квадрата». Меня также заинтересовала публикация в немецкой газете о симпозиуме в Нью-Йоркском университете, который прошел в ноябре 2015 года, где выступала Вакар. Этот доклад был посвящен результатам исследования оригинала «Черного квадрата», и он тогда вызвал огромную дискуссию. Когда я прочитал эту заметку в газете, я подумал, что мне надо ознакомиться с этим материалом самому. Результаты исследования, отраженные в докладе, меня просто заинтриговали.
Что именно вас поразило?
Обнародованные Вакар в этом докладе результаты были не только естественно-научные, но там еще была надпись обнаружена, и в этой связи исследовательница делала очень интересные умозаключения об устремлениях Малевича, которые в какой-то степени перекликались с тем, что я думал об авангарде начала ХХ века, причем не только русском авангарде, но и об аналогичных течениях в западном искусстве. Надо сказать, что на Западе восприятие, интерпретация творчества Малевича после 1950-х годов приняла несколько одностороннее направление, и его как бы встроили в историю абстрактного искусства ХХ века. И в этой интерпретации абстракционизма, как на Западе она излагается, «Черный квадрат» называют основой, отправной точкой абстрактного искусства чисто формально. А вот результаты исследования Ирины Вакар подвергают именно эту точку зрения, эту концепцию, большому сомнению. И это направление мысли, этот подход позволяет совсем пересмотреть весь канон абстрактного искусства, и в том числе развитие и академического искусства в ХХ веке, то есть посмотреть на эту историю совсем с другой стороны.
А затем вы узнали о существовании книги на русском языке?
Мы узнали, что на русском эта книга существует, но не вывозилась, не экспортировалась на Запад даже в оригинальном издании. Поэтому я связался с директором Третьяковской галереи Зельфирой Трегуловой и спросил ее, разрешит ли она нам эту книгу перевести и опубликовать на немецком и английском.
Это издание вашего музея?
Это кооперационный проект — наш музей с одной стороны, с другой стороны издательство «Вальтер Кёниг». Это сеть книжных магазинов, где продаются книги по искусству, вообще, наверное, важнейшая такая сеть. То есть это действительно максимально возможный путь распространения книг по истории искусства.
Вызвала ли уже эта публикация какую-то реакцию или пока еще рано об этом говорить?
Пока еще рановато. Книгу лишь недавно публично презентовали в Берлине. В кругах специалистов пока еще надо подождать дальнейшей реакции. Но мои личные контакты, мои личные беседы, переписка со специалистами в Великобритании, в Америке, в Европе, в разных странах говорят о том, что интерес очень большой. Интересно, что самое большое количество откликов на эту публикацию пришло из Юго-Восточной Европы — Румынии, стран бывшей Югославии. Это такие страны, где очень давно пытаются навести мостики, какие-то провести сравнения, параллели между авангардом Восточной Европы и Западной.
Расскажите о связи вашего музея с русским авангардом. Как вы занимаетесь этой темой?
В 2008 году, как я говорил, прошла выставка «Малевич и его влияние на современников». На эту выставку предоставила ряд работ Третьяковская галерея. В последующее время мы сделали еще две выставки по русским авангардистам — Чашнику и Родченко. И в связи с выставкой Родченко мы реконструировали его «Рабочий клуб», и он сейчас является частью нашей экспозиции. Этих клубов существует несколько реплик, но у нас самая полная и близкая по составу к тому, что было представлено в Париже в 1925 году. Причем это не просто экспонат за ленточкой, а открытый читальный клуб, куда люди могут приходить и использовать его так, как это в свое время предусматривал Родченко. Саша Лаврентьев, внук Родченко, даже с радостью согласился, чтобы мы этот клуб еще оснастили современными мультимедийными технологиями — видеотекой и прочим.
А оригинальные предметы работы русских авангардистов есть?
Увы, нет. Мы все-таки больше музей именно контемпорари-арта. Последние 10 лет мы начали собирать российское современное искусство. Дмитрий Гутов, например, целую инсталляцию у нас делал. Там инсталляция из 28 частей. Это стало его самой большой ретроспективой. Мы приобрели несколько его работ и будем продолжать это направление.
Замечательно, что с такой специализацией вы обратили внимание на такой древний авангард, как у Малевича.
Старая история очень важна для нынешней, сегодняшней истории. Без ее понимания невозможно обойтись.
