Выставка «Tкань процветания» не привозная — она создана в результате исследовательской работы трех сотрудников Музея современного искусства «Гараж». Придумал ее Валентин Дьяконов, сокураторами стали Ярослав Воловод (по образованию, заметьте, индолог) и Екатерина Лазарева, отвечающая за русский авангард и советский андерграунд. Большинство представленных работ сделано в последние годы художниками из разных стран, но есть среди авторов и классики, а среди произведений — хорошо известные. Тема одежды как способа социальной идентификации и сохранения традиций, исторического документа и повода рассказать личную историю не вчера возникла и не перестала быть интересной — одежда по-прежнему с нами, как и связанные с ней проблемы. Так что работы художников разного времени и места рождения не только общими усилиями раскрывают тему, но и образуют сюжетные линии экспозиционного повествования и рифмуются, иногда многократно и неожиданно.
Простой случай. Перформанс андерграундных московских концептуалистов Риммы и Валерия Герловиных «Зеркальная игра». Он держится на том же приеме, что и объекты Югетт Калан, дизайнера и основательницы лагерей для палестинских беженцев: на одежду нанесен рисунок частей тела, под этой одеждой скрытых. Кстати, обе работы сделаны в одно время — в 1974–1977 годах.
Более дальние связи у знаменитого перформанса Йоко Оно 1964 года, где зрители отрезают куски платья покорно сидящей на сцене художницы, с «Махабхаратой». Индийская народная картинка иллюстрирует сцену, как Кришна укрывает нескончаемой тканью несчастную Драупади, с которой злодеи сорвали одежду. Перформанс Йоко Оно был пацифистским, непротивленческим, сцена из индийского эпоса — о божественном заступничестве, но в обоих случаях одежда является защитницей тела. Однако кураторы видят в бесконечном сари Драупади еще и метафору современной эксплуатации азиатских женщин в текстильном производстве, где создается нескончаемая ткань.
Этот важный социально-политический сюжет, естественно, раскрывается в нескольких работах, но без привычного для современного искусства обличительного пафоса. «Мы не призываем к тому, чего не делаем сами», — говорит Дьяконов, то есть кураторы не собираются стыдить публику за отлынивание от борьбы с капитализмом. У ткани, как известно, две стороны, и для многих женщин из бедных азиатских стран регламентированная работа на фабриках предпочтительнее круглосуточного домашнего рабства. Таслима Акхтер, президент движения «Солидарность текстильных работников Бангладеш», рассказывает в своих фотографиях о гибели ткачих при обрушении фабричного здания и о том, как важно помнить об этой трагедии. Но она борется за улучшение условий труда, а не за закрытие фабрик.
Социальный протест и борьба за права трудящихся могут проявляться самым неожиданным образом, и фотосерия Педро Вальтьерры «Шахтеры из Пачука-де-Сото» тематически относится к разделу выставки, посвященному наготе. Шахтеры вышли на забастовку голыми, требуя, помимо социальной справедливости, выдачи рабочей одежды.
Проблема униформы также рассмотрена выставкой всесторонне. Видеоинсталляция «Гимны» Ольги Чернышевой представляет шесть сцен, где одетые соответственно дресс-коду или в униформу сотрудники учреждений исполняют корпоративные гимны. Героев видео эта одежда не защищает, а делает смешными. Шэрон Кивланд показывает на выставке по-британски эксцентричную инсталляцию «Tеррор есть не что иное, как быстрая, строгая, непреклонная справедливость», где на чучела лис напялены фригийские колпаки, а на оленьих рогах висят шелковое белье и алые ленты. Все это представление — о дресс-коде времен Великой Французской революции.
Спецодежда и униформа, современные пути производства и пошива, связанные с эксплуатацией бедных стран благополучными, демонстративная нагота — выставка весьма разнообразна и по представленным вещам, и по связям между ними. Кто-то из зрителей, конечно, может не проследить все заложенные кураторами параллели и не потрудиться прочитать расширенные экспликации, объясняющие (что любят в «Гараже»), как надо правильно понимать содеянное художником. Такие недостаточно любознательные могут просто рассматривать экспонаты и делать на их фоне селфи.
На «Tкани процветания» фотографирование себя не только не возбраняется, но и предлагается. Можно, например, примерить украшенные искусной вышивкой — цветами и драконами — бомберы из коллекции Юйтиро Тамуры. Во время войны в Корее базировавшиеся в Японии американские офицеры заказывали мастерицам традиционной вышивки украшения на свои куртки. Впрочем, при самозапечатлении важно соблюдать осторожность и не останавливаться со смартфоном в этически невозможном для автопортрета месте. Например, у «Мертвого моря» Кадера Аттиа, где разбросана одежда утонувших беженцев. К сведению, идея выставки пришла Валентину Дьяконову, когда он увидел фотографирующихся зрителей у инсталляции Аслана Гайсумова «Номера», посвященной памяти уничтоженных войной домов Грозного.
Однако кураторы провоцируют «на себя оборотиться» не только зрителей. Проект Goldin + Senneby опирается на рассказ Юнаса Хемири о трудящемся в стокгольмской химчистке человеке, страдающем недержанием речи и столь странном, что прохожие избегают на него смотреть. Но студентки арт-школы, сами нестандартного вида, принимают его за своего и приглашают на выставку современного искусства. Описана она едко, но герою ее нелепое содержание близко, поэтому он пытается устроиться в галерею смотрителем и, чувствуя себя художником, придумывает собственные проекты. В забытые в московских химчистках вещи будут одеты на выставке смотрители.
