Шалва Бреус: «Надо меняться вместе с жизнью»

Поскольку мы встречаемся в конце года, давайте начнем с подведения итогов. Что было самым важным в 2015 году?

Самым важным явилось то, что мы разработали и утвердили долгосрочную программу работы фонда. И уже в рамках этой программы провели ревизию Премии Кандинского (вручение состоится 10 декабря в Москве), поставили на рельсы издательскую программу и сформулировали план выставочной деятельности на следующие годы. Все это в рамках стратегического плана работы фонда на ближайшие десять лет.

А разве можно в нашей стране что-то планировать на десять лет вперед?

Можно. Даже в самой турбулентной ситуации необходимо планирование. Другое дело, что есть вероятность последующей корректировки планов. У нас она высока.

Почему вы решили провести ревизию Премии Кандинского?

Мы этим занимаемся постоянно. Я уверен, что все в жизни надо периодически подвергать ревизии, переоценке. И в первую очередь самих себя. Любая система, будь то крохотный фонд или огромное государство, начинает деградировать, если теряет гибкость, способность изменяться. Совершенству нет предела. И я повторяю, как мантру: никакой бронзы и позолоты, мы всегда должны быть готовы изменяться, какими бы успешными самим себе ни казались. Изменения происходят и в Премии Кандинского. Если сравнить ее сегодня и девять лет назад, то это хорошо заметно.

И каковы эти изменения?

В этом году существенно расширился состав экспертного совета: туда впервые вошли специалисты из Нижнего Новгорода, Перми, Екатеринбурга. Результат не заставил себя ждать, и мы получили рекордное количество заявок — более 500. Состав жюри укрепился таким авторитетным специалистом, как директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. Также в этом году мы отказались от традиционной выставки лонг-листа номинантов. Очевидно, что выставка, со всеми ее плюсами и минусами, являлась неким срезом современного отечественного искусства, показывала «среднюю температуру по больнице». Кроме того, на протяжении восьми лет она была одной из немногих регулярных выставок современного искусства в стране. Но, увы, она накладывала на нашу главную работу определенные ограничения. Согласно регламенту на премию могли претендовать только вещи, показанные на выставке лонг-листа. К сожалению, не всем прошедшим отбор художникам удавалось представить на выставку свои произведения: у кого-то работы на выставке за рубежом, кто-то не успевает доставить их из другого конца страны, кто-то банально упустил время и так далее. В результате, несмотря на все наши усилия, отдельные работы из лонг-листа не попадали на выставку и оставались за орбитой премии. Как говорил Лев Александрович Кулиджанов, нарушалась «чистота сюжета».

Но, отменяя выставку, вы лишаетесь мощной информационной поддержки, которая обеспечивала внимание к художественному процессу в целом.

Это вопрос приоритетов. Наша главная цель — квалифицированный отбор номинантов и выбор победителей высоким жюри. Все остальное: выставка, церемония или информационная поддержка — лишь инструменты для ее достижения. Если инструмент не годится или мешает достижению главной цели, его меняют на более эффективный. Впрочем, мы нашли выставке номинантов достойную замену.

Какую же?

В новой выставочной программе фонда два крупных направления. Раз в три года мы будем проводить большую обзорную выставку современного отечественного искусства. Своего рода триеннале. Первая выставка запланирована на 2017 год, и мы уже ведем переговоры с потенциальными кураторами. Регулярных обзорных выставок современного искусства у нас в стране никогда не проводилось, и их важность и значение для художественного процесса сложно переоценить. Отмечу только, что такая триеннале позволит дать более объективную картину современной художественной сцены. Сегодня, на мой взгляд, эта картина искажена, в том числе за счет медийных феноменов, претендующих на искусство.

Второе фундаментальное направление — серия персональных выставок крупнейших российских художников, таких как, например, Борис Орлов, Михаил Рогинский, Иван Чуйков. Периодичность — раз в два года. Программа открывается в следующем году 1 сентября в Центральном Манеже персональной выставкой Бориса Орлова. На 2018 год запланирована выставка Комара и Меламида.

Чем вам интересен проект с московским метрополитеном? Он расширяет границы искусства в пространстве?

Существует программа открытия в Москве более 100 новых станций, и, на мой взгляд, их должны украшать современные русские художники. Такие как Эрик Булатов, Борис Орлов, Гриша Брускин и другие. Если этого не сделать, московский метрополитен навсегда останется сталинским. Мы готовы такую программу финансировать.

Вам кажется, люди примут и будут замечать работы актуальных художников в час пик?

Представьте себе «Площадь Революции», «Киевскую» или «Маяковскую», покрытые белым кафелем. Без скульптур, декора, мозаики. Вы бы такое заметили? У вас было бы чувство огромной культурной потери?

Недавно в Неаполе открылось несколько станций метро, полностью оформленных современными художниками. Эти станции быстро стали гордостью города и настоящим подземным музеем, вызывающим огромный международный интерес и привлекающим миллионы туристов.

У нас есть и свой небольшой опыт. Московский музей современного искусства, к радости пассажиров, организовал интересные и смелые выставки прямо в поездах столичного метрополитена. Так что в Москве первые шаги уже сделаны, и «проба пера» была удачной. Я имел возможность изложить свою идею проекта премьер-министру Дмитрию Медведеву, и он ее поддержал. Вышло постановление правительства с соответствующими поручениями. Однако затем все заглохло.

Вы работаете во время отпуска?

«Моя жена, — жаловался Осип Мандельштам, — никак не может понять, что, когда поэт лежит с ногами на диване и смотрит в потолок, он тоже работает». В отпуске я ссылаюсь на эти слова, чтобы оправдать свою лень и полную праздность. Только один раз произошел системный сбой и придумалась Премия Кандинского.

Из чего состоит ваша издательская программа?

В ней три направления. Серия фундаментальных монографий о крупнейших российских художниках, рассчитанная в первую очередь на профессиональную среду и издаваемая на русском и английском языках. Мы уже выпустили первую книгу, посвященную творчеству Бориса Орлова. В декабре этого года искусствовед из США Алла Розенфельд должна сдать нам текст монографии о Комаре и Меламиде. Надеемся увидеть ее на полках магазинов в первой половине следующего года. Готовятся также книги об Эрике Булатове и Иване Чуйкове. В ближайшие десять лет мы планируем монографии о Михаиле Рогинском, Викторе Пивоварове, Илье Кабакове.

Мы рассылаем эти монографии по факультетам искусств крупнейших международных университетов. Наша задача — чтобы студенты или аспиранты, решившие изучать русское современное искусство, имели под рукой профессиональную литературу на английском языке, рассказывающую о крупных российских художниках. Насколько мне известно, когда комиссия в Тейт Модерн принимала решение о закупке в коллекцию работ Бориса Орлова, на столе у них лежала наша монография об этом художнике.

Второе направление — популяризаторское. Это книги о наших художниках по доступной цене, издаваемые большими тиражами. Фокус-группа для этого направления нашей издательской программы — это массовый читатель, школьники, студенты. Статьи для первых двух книг — о творчестве Эрика Булатова (автор Сергей Попов) и Бориса Орлова (автор Екатерина Лазарева) — уже готовы. Мы надеемся увидеть тираж в начале следующего года. Единственное, что нас тормозит в издательской деятельности, — это поиск авторов.

И как вы выходите из этой ситуации?

Находимся в постоянном поиске. Кстати, в Премии Кандинского есть плавающая номинация, призванная закрывать «проблемные участки», требующие особого внимания и поддержки, пусть и такой скромной, как наша. Сегодня это как раз номинация Научная ­работа. История и теория современного ис­кусства.

Вы мыслите техзаданиями и регламентами. Вам комфортно среди творческих людей, которые с трудом поддаются регламентам?

У вас довольно поверхностное впечатление о моем мышлении. Но я полностью согласен с классиком и с вами в том, что «в одну телегу впрячь не можно коня и трепетную лань». Мне очень комфортно в творческой среде. Так же, как и в среде академической или предпринимательской. Может быть, поэтому мы в нашей арт-деятельности справляемся малыми средствами и силами. Основной костяк сотрудников очень маленький, а бюджет — очень скромный.

А кажется, что нескромный.

Вот в этом весь фокус.  

Вручение IX Премии Кандинского
Москва, кинотеатр «Ударник»
10 декабря