Елена Баснер не могла заниматься находящейся в Русском музее работой Григорьева
В Петербурге продолжается слушание дела о поддельной картине Бориса Григорьева «В ресторане». Пострадавшим выступает коллекционер Андрей Васильев, считающий искусствоведа и эксперта Елену Баснер имеющей отношение к мошенничеству с картиной.
В понедельник 27 апреля в Дзержинском районном суде Санкт-Петербурга продолжился опрос свидетелей по делу Елены Баснер. Поскольку замдиректора Государственного Русского музея Евгения Петрова не смогла присутствовать, сторона обвинения вызвала последовательно пять других сотрудников музея. Заседание было посвящено преимущественно судьбе переданной в музей в 1985 году коллекции Бориса Окунева. Такое крупное поступление всегда большое событие для музея, а среди картин была «Богоматерь Умиление злых сердец» Кузьмы Петрова-Водкина, этот несомненный шедевр был упомянут свидетелями в суде не один раз.
Каждый сотрудник заново объясняет суду специфику музейной работы, и ко вчерашнему заседанию прокурор, адвокат и судья уже стали в этом разбираться. Практически все свидетели повторили одно и то же: посторонние не могут попасть в фонды, произведения не выносятся из музея и не вносятся в музей без контроля. Каждый опрашиваемый отвечал сообразно своему темпераменту, и это вносило живость в судейские будни.
Так, на вопрос, знакома ли ей картина Бориса Григорьева «В ресторане», первый свидетель, сотрудник отдела живописи второй половины XIX — XXI века и хранитель экспозиции Галина Кречина с ходу ответила: «Теперь она знакома многим», пояснив, что не знала раньше об этом произведении. Она подтвердила, что, будучи сотрудником отдела живописи, Елена Баснер не могла заниматься работой Григорьева из отдела рисунка. В каталоге коллекции Окунева, изданном в 1986 году, на 26-й странице значится: «Парижское кафе», 1914(?), вариант композиции «В ресторане», — именно так работа Григорьева была атрибутирована при поступлении в музей. В этом каталоге нет фотографии, а есть лишь самые краткие характеристики вещи и инвентарный номер с шифром «Р», указывающий на ее местонахождение в отделе рисунка.
Сотрудник отдела рисунка Татьяна Свенторжецкая, работающая в Русском музее с 1961 года, четко зафиксировала перемещения картины Григорьева с 1989 по 1998 год: для работы над каталогом выставки новых поступлений в 1989-м, для аттестации сотрудников реставрационного отдела в 1995-м. Русскомузейную вещь, вернувшуюся после реставрации 1987 года, Свенторжецкая описала как «чистенькую, новенькую, хорошенькую».
Во время заседания судье приходилось несколько раз останавливать представителей обвинения и Андрея Васильева, который использовал при формулировке вопросов сослагательное наклонение и стремился делать выводы за свидетелей.
После перерыва свидетельское место заняла Марина Черкасова, искусствовед по образованию, научный сотрудник отдела технологических исследований. Ставший уже дежурным вопрос прокурора, знакома ли ей картина Бориса Григорьева, Черкасова резонно парировала: «Которая?» — подтвердив затем, что ей известен и оригинал Русского музея, и подделка Васильева. В марте 2011 года она проводила стандартный комплекс исследований, завершившихся коллегиальным заключением об авторстве произведения. Купленная Васильевым работа произвела впечатление подлинника, которое рушилось при первом же сопоставлении с эталонными вещами Григорьева, как раз в это время стекшимися в музей по случаю ретроспективы художника. Работа была в очередной раз продемонстрирована в зале суда, при этом кто-то из публики ехидно прошептал: «Плащаница». Марина Черкасова последовательно перечислила целый ряд вещей, которые «неприятно поразили» ее. Она описывала принадлежащую Васильеву картину словами «вялая», «визуально жесткая вещь», «простодушная подделка», «с разваливающейся композицией». По мнению Черкасовой, эта ученическая ранняя копия, которая не изготавливалась как подделка, сделана между 1968-м и, скорее всего, концом 1970-х годов.
Заведующую отделом рисунка Наталью Козыреву связывает с Еленой Баснер многолетняя дружба. Ей также предъявили для обозрения злополучного «Григорьева», и в зале суда снова был сделан сравнительный и знаточеский анализ двух работ. Козырева смогла подробно, живо и естественно описать и дать почувствовать не связанным с искусством участникам процесса тонкости музейной работы.
Последним из вызванных на это длительное судебное заседание был Владимир Круглов, сотрудник отдела живописи второй половины XIX — начала XXI века. Рассматриваемая работа Бориса Григорьева стала известна ему только на волне последних событий, и предложение продемонстрировать свидетелю картину на этот раз вызвало возражение судьи. Теперь все участники процесса встретятся 13 мая.
