Каждая книжка содержит эссе одного из знаменитых критиков или кураторов: вначале русский текст, потом то же самое по-английски, поcередине — небольшой блок иллюстраций. С точки зрения формата и объема получается такой subpocket edition, в среднем 60 страниц. Серия представляет собой попытку умной популяризации современного российского искусства, данной через персоналии. Составители счастливо избежали мертвого груза биографий и прочих общих слов, каждое эссе сразу погружает нас в проблематику художника, в общем или в частности — зависит от взгляда пишущего.
Два эссе написаны Борисом Гройсом — о Казимире Малевиче и Александре Дейнеке (автор давно занимался связью модернизма и соцреализма, так что это его «естественная сфера интересов»). И если Малевич у Гройса — про антиутопичность, индивидуальность, смертность и несовершенство, то Дейнека — про конструктивистский утопический проект, совершенство и секулярное бессмертие.
О недавно почившем русском теперь-уже-классике Владиславе Мамышеве-Монро написала Екатерина Андреева, это самый личный текст в серии. Про Дмитрия Александровича Пригова пишет Екатерина Деготь (куратор обзорной выставки Граждане! Не забывайтесь, пожалуйста!, ММОМА в Ермолаевском переулке, 2008). В данном случае речь идет об отношениях Пригова с пространством (эссе называется Мясо пространства) и о связи художника с драмой и театрализованными практиками. Именно из-за пространства как субстанции, порождающей сущности, у Пригова диалектически получается такой концептуализм, что уже сюрреализм. Это течение, долго проходившее в изгоях, активно реабилитируется в последние два года, что делает Пригова исключительно актуальным.
Особняком стоит эссе Виктора Мизиано о Владимире Архипове. Живой художник, он интересует автора своей «побочной» деятельностью на стыке антропологии, искусства и кураторства. Архипов собирает и выставляет странные вещи, обладающие утилитарностью, но также не лишенные «собственного голоса». Мизиано интересует политическая составляющая искусства, в частности снятие оппозиции между искусством и неискусством, ремесленным и художественным, элитарным и эгалитарным; он подводит под этот процесс серьезную теоретическую базу — пожалуй, несколько агрессивно.
Зачем вообще нужна такая популяризация и чем интересны рассматриваемые проблемы? Не секрет, что современное искусство существует в некотором роде изолированно от жизни. Институции и художники отгорожены от широкой публики контекстами, основанными на десятилетиях теории и практики. Обобщенный профессионал не задает себе вопрос, зачем нужен был тот или иной художник, а обобщенный обыватель не понимает, почему, например, Черный квадрат — искусство (и все, что после него, тем более). Картине Малевича в следующем году исполняется 100 лет, и тем не менее в смешанных компаниях разговор снова и снова скатывается к этому почти сакральному произведению.
Преодоление этого непонимания — задача, осознанная многими профессионалами. На очень небольшом объеме книг серии Имена дается спектр идей, в которых существует современное искусство. Такого рода издания могут служить дорожной картой, которая поможет перебросить мостики смысла через пропасть. И если окажется, что в случае этой серии мы имеем дело с коллективным Стивеном Хокингом от искусства, то, наверное, цель ее создателей будет достигнута.
