На Западе мало кто слышал о восстании в Кванджу — кровавом конфликте, который начался в 1980 году как мирная продемократическая акция протеста и привел к 2 тыс. смертей после того, как правительство объявило военное положение во всей стране. Это переломное событие можно назвать своего рода предвестником не менее трагических событий на пекинской площади Тяньаньмэнь, произошедших девятью годами позже. Но, в отличие от случившегося в Китае, восстание в корейском Кванджу в конечном итоге стало важным шагом на пути от милитаризованной деспотичной автократии к сегодняшней энергичной, открытой миру и прогрессивной демократии.
Биеннале в Кванджу, шестом по численности населения городе Южной Кореи, была учреждена в 1995 году в том числе для того, чтобы исследовать неоднородное воздействие восстания на южнокорейское общество. В этом году, 40 лет спустя, биеннале, как говорят ее арт-директора Дефне Айас и Наташа Гинвала, «прямо заявит» о том, что эти события по-прежнему остаются «животрепещущими и актуальными».
Биеннале, получившая название «Умственный подъем, духовный поворот», открылась в феврале и проходит на различных площадках города. Она представляет произведения 69 художников, по большей части из Южной Кореи и соседних стран, в том числе фотографа-документалиста Кап Чхоль Ли и художника Санхо Ли; в программу вошла 41 новая работа, созданная по специальному заказу. Из-за пандемии значительную часть кураторских и производственных задач организаторы решали в удаленном режиме из семи разных стран.
«Для принимавших участие в событиях 1980 года это по-прежнему неизжитая травма, — рассказывает Гинвала, в данный момент находящаяся на Шри-Ланке, — но в среде более молодых людей царят забвение и безразличие, а в определенных кругах общества сформировалась целая культура отрицания». Отдельные ультраправые группы продолжают либо в принципе отрицать его реальность, либо строить теории заговора вокруг этого установленного исторического факта. А некоторым традиционно маргинализируемым сообществам, принимавшим участие в восстании, по-прежнему приходится бороться за признание своей роли в демократическом движении.
Кроме того, по словам Айас и Гинвалы, в глубоко патриархальном корейском обществе мейнстрим и официальная культура памяти, инстинктивно перенимающие корейский и мужской взгляд, продолжают отрицать роль, которую в восстании сыграли женщины и меньшинства. Эта институциализированно шовинистская мемориализация в сочетании с оруэлловским феноменом исторического абстрагирования очень напоминают определенные вещи, происходящие сегодня в западном мире.
Одновременно, учитывая, что мы живем в эпоху, когда перформативность и зрелищность стали практически неотъемлемой чертой движений сопротивления в самых разных странах и на разных континентах, биеннале также рассмотрит, каким образом восстание в Кванджу повлияло на визуальные аспекты современного протеста. «Сейчас мы наблюдаем восстания, революции и массовые беспорядки практически во всех концах света, — говорит Гинвала. — Нам было очень важно показать это восстание не как оставшееся в прошлом, отдельное и завершенное, а как нечто подвижное, как некое пространство вдохновения, стойкости, стратегических решений для других подобных движений в Индии, Турции, Чили или Бразилии».
Важной частью кураторской работы было изучение архивов Кванджу, которые, как отмечает Гинвала, содержат «поминутную хронику восстания и служат ярким примером удачной мемориализации гражданского движения. Роль журналистов, роль матерей студентов — все это отражено в архиве». Это помогло биеннале, полагает Айас, поставить под сомнение «иерархизацию страдания и вопрос о том, кто удостаивается памяти и в каком именно качестве — жертв или героев».
Различные площадки, Кванджу
Биеннале в Кванджу. Умственный подъем, духовный поворот
1 апреля - 9 мая
