Если по сути, то книга Росса Кинга — полноценная биография Клода Моне в духе серии «Жизнь замечательных людей», правда, с акцентом на последние годы. Художник тогда окончательно осел в Живерни, занялся не только живописью, но и обжорством, формированием парка, разведением растений, медленно теряя близких и зрение. Этот, демонстративно избирательный, подход Кинга понятен: Моне прожил длинную и насыщенную жизнь в таком количестве эпох, что уравновешенное жизнеописание его потянет на увесистый том и десятилетия тщательных исследований. Потому что степень проработанности подобных книг зависит в первую очередь от черновой работы с первоисточниками.
Судя по библиографии и пространным примечаниям, Кинг подошел к вопросу фундаментально. Практически каждое положение «Чарующего безумия», едва ли не каждый абзац его подтверждены ссылками да сносками. На архивные документы, на дневники и мемуары, а главное — на публикации в старых газетах. Их хрупкие подшивки Кинг избороздил вдоль и поперек, чтобы, например, реконструировать патриотический настрой французов периода Первой мировой войны, а также особенности дружбы Моне и Жоржа Клемансо — ведь проект передачи Французской Республике гигантских панно художника, ныне украшающих овальные залы Музея Оранжери, спровоцировал и вынес на себе именно этот великий политик. Клемансо вытерпел многолетние капризы Моне, придумавшего дорогостоящее и сложное предприятие (овальные стены стали обязательным условием его дара), которое чуть было не заглохло. Потому что, когда Франция уже купила эти, беспрецедентно длинные, полотна и начала строить павильон с залами особой формы (Моне успел зарубить пару архитектурных проектов), художник отозвал дар и ушел в глухую «несознанку».
Вообще-то весь Оранжери вырос из идеи дать идеологический заказ известному живописцу, прославившемуся в том числе видами Руанского собора. Клемансо предлагал Моне изобразить зверства немцев, разоривших на территории Франции не один готический собор. Однако текучий, ассоциативный стиль художника плохо подходил для передачи детализированных разрушений. К тому же Моне тогда уже был дряхл даже для недалеких поездок. Как раз в тот момент он, всю жизнь мечтавший о крупном госзаказе, и придумал проект «больших декораций», ставший вершиной его творчества.
История создания цикла и передачи его музейным хранителям (Моне соблазнился примером Огюста Родена, передавшего государству особняк с мастерской, и первоначально думал экспонировать свои кувшинки именно там, среди скульптур друга) позволяет объединить разрозненные экскурсы в единый сюжет. Это оказывается важным для Росса Кинга, начинавшего карьеру, между прочим, с фантастических романов. То есть задумывающегося не только о содержании, но и о внятной, фабульно линейной форме, близкой к романной.
Полки книжных магазинов давно завалены книгами, похожими друг на дружку, из-за чего сложно разобраться, какие из них достойны внимания. В случае с Россом Кингом важнейшими аргументами за являются его исследовательская дотошность и опыт беллетриста.
Жизнь Моне, начинавшего с вполне реалистических композиций, прославившегося импрессионистическими полотнами, а закончившего монументальным абстрактным экспрессионизмом, сама по себе тянет на эпический роман. То, что его создает не искусствовед, вязнущий в профессиональных частностях, но писатель с ремесленным пониманием возможностей повествования, — дополнительное конкурентное преимущество.
