На 87-м году жизни после тяжелой болезни в Москве скончалась Лидия Иовлева

В качестве искусствоведа Лидия Ивановна Иовлева когда-то специализировалась на творчестве передвижников, но сама к перемене мест работы и жительства не стремилась. Уроженка бывшей Тверской губернии, она после школы поступила на истфак Ленинградского государственного университета, по распределению проработала два года в Пермской государственной художественной галерее, в 1956-м после замужества перевелась в Москву в Третьяковскую галерею — и осталась здесь навсегда. Вплоть до начала нынешнего года, уже покинув должность заместителя директора музея по научной работе и заняв другой, крохотный кабинет, она продолжала редактировать тексты для каталогов и готовить научные сборники. Лишь в самые последние месяцы Иовлева была вынуждена оставить это занятие. Стаж ее работы в Третьяковке составил более 60 лет.

Экскурсовод, научный сотрудник, завотделом живописи второй половины XIX века, замдиректора по науке — так выглядела ее карьерная лестница. А в период «междувластия», после смерти в 1992 году прежнего директора Третьяковки Юрия Королева и до назначения на эту должность в 1994-м Валентина Родионова, она даже исполняла обязанности руководителя музея. Хотя вряд ли эту роль следует считать пиком ее карьеры. Действительным призванием Лидии Ивановны, надо полагать, была работа не административная и тем более не хозяйственная, а творческая, связанная с организацией научных процессов. «Сокровищница национального искусства» — шаблонный оборот речи в применении к ГТГ, но за ним кроется постоянная необходимость эти сокровища изучать, систематизировать, публиковать и пополнять. Именно такая миссия выпала на долю Иовлевой, в том числе в те трудные времена, когда никто наверху не говорил, конечно, напрямую «отстаньте, не до культуры сейчас», но подразумевалось именно это.

Ни один из крупных проектов Третьяковской галереи не обходился без ее участия. Это касалось и подготовки к выставкам, и издательских программ. Например, на протяжении многих лет Лидия Ивановна была научным руководителем и ответственным редактором многотомного каталога коллекции ГТГ. При этом не бросала и собственную исследовательскую работу. На ее счету около сотни публикаций по истории искусства и музейному делу, в том числе большие монографические труды — о товариществе передвижников в целом и персонально о Викторе Васнецове. Вместе с тем круг ее обязанностей и интересов в стенах Третьяковской галереи всегда был шире научной работы как таковой. Лидия Ивановна охотно общалась с журналистами по любым вопросам, имеющим отношение к деятельности музея.

Наталия Шередега, заведующая отделом древнерусского искусства ГТГ: «Я понимала, что это должно было случиться, что она уходит, что врачи обещали „дотянуть“ до сентября... Но она жила, потому что очень хотела жить и была уверена, что справится с болезнью. Верила, что помогут. Вот такой уж она была человек. Не цепляющийся за жизнь, а продолжающий жить, что бы ни случилось. Хотя к смерти как верующий человек она была готова: понимала ее неизбежность и привела в порядок дела, как духовные, так и житейские, то есть распорядилась.

Лидия Ивановна не хотела никому доставлять хлопот. Ее научила этому долгая и невероятно сложная жизнь, которой она жила с полным пониманием реальности происходящего и готовностью к переменам и изменениям. Это чувство „реальности“ жизни и ответственности за достоинство своей жизни и поступков можно считать одним из самых важных свойств личности Лидии Иовлевой. Я считаю себя ее другом, хотя в наших почти полувековых отношениях никогда не было сентиментальности, „сердечной близости“, интимности, так часто сопутствующей дружбе. Было другое — доверие и понимание, хотя Лидия Ивановна — ровесница моей матери, то есть человек другого поколения. Но она всегда была „своя“, если можно принять эту характеристику отношений как важнейшую. „Своя“ во всем, что касалось понимания жизни и ее ценностей.

Она часто рассказывала о крестьянском детстве 1930-х годов, о непростой юности в Ленинградском университете, о работе в пермском музее. Никогда никаких жалоб, никаких сожалений и упреков. Она была и считала себя счастливым человеком (насколько это вообще возможно). Она очень любила своего мужа Генриха Павловича Гунькина, писавшего под псевдонимом «Павел Гунн». Но история их брака и совместной жизни — отдельный сюжет, почти невероятный, это жизнь диссидентской среды 1960–1980-х годов со всеми ее особенностями. И одновременно, ответственная работа в Третьяковской галерее. Трагедия гибели сына и смерти любимого мужа. При этом — ни грани фальши, достоинство, великодушие, сострадание и, главное, невероятная щедрость, которая проявлялась во всем: в умении поддержать без просьбы, увидеть твою (или музейную) проблему прежде многих и подстраховать, щедрость в том, как она делилась своим временем, знаниями и деньгами.

Лидия Ивановна была потрясающим руководителем, всегда умевшим отличать главное от второстепенного. Страстно и искренне любившим Искусство. Какой же у нее был художественный вкус, какая интуиция, умение почувствовать фальшь как в искусстве, так и в людях и их поступках, интонациях! И еще — она никогда никому не завидовала и была очень снисходительна к чужим ошибкам и промахам. За долгие годы работы в музее я не видела более демократичного руководителя и человека. Главное было в создании „человеческой“ атмосферы, среды доверия, где презирались наушничество и доносы, где отсутствовал фаворитизм, а торжествовала деятельная любовь к музею и людям. Меня она учила „держать спину прямо“ и никогда не торопиться. Мои лучшие дни и часы с ней — это совместные путешествия и командировки. Вот тогда-то она была и весела, и отчаянно остроумна, и иронична, и полна радостного ощущения красоты познания мира. Быть рядом с ней — счастье».

Наталия Толстая, директор НИИ теории и истории изобразительных искусств: «Лидия Ивановна Иовлева — человек советской судьбы и совершенно несоветского масштаба. Ей выпала нелегкая доля пережить сына и мужа, но она находила в себе силы не просто жить и работать, но остаться живым, интересующимся человеком, радоваться, шутить и даже кокетничать. Мы очень тесно работали с ней пять лет — она как замдиректора по науке, я как ученый секретарь галереи, — и мне посчастливилось ежедневно видеть, как она разговаривает с людьми: с коллегами, с художниками, с журналистами, с просителями. Лидия Ивановна всегда много и охотно рассказывала о себе, поэтому я знала, что она училась в сельской школе, но ее манеры, уважение и интерес к любому собеседнику были поистине королевскими. И еще одно, чему я учусь у нее, — это широкий взгляд на искусство, который давал ей возможность говорить компетентно практически на любой сюжет, связанный с искусством. Она никогда не была рабом одной темы, одной эпохи, одного направления — это черта, редкая как для кабинетных ученых, так и для музейной науки. А в основе этого таланта Лидии Ивановны — интерес и уважение к человеку, к его личности».

Отпевание Лидии Иовлевой начнется 21 августа в 11 часов в храме-музее Святителя Николая в Толмачах, похороны состоятся на Щербинском кладбище.