Состоявшиеся в августе Олимпийские игры в Рио всколыхнули Бразилию, однако теперь внимание общества вновь переключается на повседневные заботы. Семь лет назад страна вытянула счастливый олимпийский билет, но за это время она прошла путь от сырьевого бума до коррупционного тупика. Это сказалось и на забуксовавшем художественном рынке: некоторые галереи объявили о том, что их бизнес сократился на треть. Несмотря на это, международное признание бразильских художников — в частности, заметное место, отведенное им в новом пространстве лондонской Тейт Модерн, — «это повод для радости», считает директор Galeria Fortes Vilaça в Сан-Паулу Марсия Фортис. Пока местный рынок чувствует себя неуверенно, ее галерея, как и все остальные, надеется на иностранных покупателей. В этом году она принимает участие в восьми зарубежных ярмарках вместо обычных пяти.
Три поколения бразильских художниц
Поколение за поколением в Бразилии рождались женщины, произведения которых стоили на аукционах дороже, чем работы их коллег-мужчин. Пять из семи наиболее успешных на аукционах бразильских художников — женщины: 1. Лижия Кларк; 2. Сержиу Камарго; 3. Беатрис Мильясес; 4. Адриана Варежан; 5. Кандиду Портинари; 6. Тарсила ду Амарал; 7. Мира Шендель.
1920–1930-е. Радикальные начинания
Анита Малфатти и Тарсила ду Амарал входили в «Группу пятерых». Малфатти училась в Германии у Ловиса Коринта, Амарал — в Париже у Фернана Леже. В 1995 году символ легендарного Каннибальского манифеста — полотно Абапору (Людоед) (1928) Амарал было продано на Christie’s в Нью-Йорке за $1,4 млн (включая комиссию).
1950–1960-е. Модернисты середины века
Художники-неоконкретисты, в том числе Лижия Кларк и Лижия Папе, добавили к строгости интернационального стиля социальное измерение. В 2013 году произведение Лижии Кларк Контррельеф (Объект № 7) 1959 года ушло на нью-йоркских торгах Phillips за $2,3 млн (включая комиссию).
1990-е и позднее. Интернациональное поколение
По данным аукционной статистики, Беатрис Мильясес — самая успешная из бразильских художников. В 2012 году на Sotheby’s в Нью-Йорке ее картина Мой лимон 2000 года была продана за $2,1 млн. Стена с надрезами в духе Фонтаны II (2001) Адрианы Варежан ушла на торгах Christie’s 2011 года в Лондоне за £1,1 млн (включая комиссию).
Масштаб трудностей понимают все. В 2015 году программа поддержки бразильского искусства за рубежом Latitude опубликовала отчет о работе 40 местных галерей, из которого видно, что в 2014 году 85% их доходов пришлось на Бразилию, а 73% общего объема продаж им обеспечили частные бразильские коллекционеры. Но авторы отчета отметили и рост числа покупок, совершаемых зарубежными клиентами, в том числе такими как Тейт, Музей современного искусства (МоМА) и Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке.
Некоторые иностранные галереи уже давно заинтересовались бразильскими художниками: Alison Jacques Gallery с 2010 года представляет наследие Лижии Кларк, а отношения галереи Lehmann Maupin с Адрианой Варежан завязались еще в 1990-е. Но сейчас к ним присоединяются крупнейшие игроки художественного мира. Gagosian Gallery планирует провести в Риме персональную выставку Варежан, а Hauser & Wirth, которая уже работает с произведениями Миры Шендель, организует первый показ Лижии Папе в Лондоне. Директор этой галереи Грэм Стил уверен в том, что бразильский рынок восстановится, но его «главным образом» интересуют зарубежные коллекции. «Очень важно показывать этих влиятельных художников, ведь за пределами кураторского мира они известны значительно меньше, чем „американская“ история Нью-Йорка, Лос-Анджелеса, Парижа, Рима и Берлина, — говорит он. — Сейчас самый подходящий момент переписать историю заново».
Директор Galeria Luisa Strina в Сан-Паулу Мария Кирога отмечает: «В последние годы мы наблюдаем рост интереса к, так сказать, художникам периферии».
Очередным доказательством давней приверженности Бразилии модернизму служит тот факт, что ее художники включены в новую экспозицию Тейт Модерн и завоевывают все больше места в коллекциях таких музеев, как МоМА, Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке, парижский Центр Помпиду и Институт искусств Чикаго.
В 1922 году радикальные художники провели в Сан-Паулу неделю современного искусства; вскоре после этого была основана «Группа пятерых», во главе которой стояли Тарсила ду Амарал и поэт Освалд де Андраде, призывавший в своем эссе 1928 года Manifesta Antropófago (Каннибальский манифест) к смешению бразильских традиций с зарубежным искусством. Идея «культурного каннибализма» сыграла в бразильской художественной среде важную роль: сам Андраде признавался, что его вдохновило творчество Амарал; в 2017–2018 годах МоМА и Институт искусств Чикаго посвятят этой художнице выставку (в начале 1930-х годов персональная выставка Тарсилы ду Амарал с успехом проходила в ГМНЗИ в Москве. — TANR).
Тем временем галерея Тейт сосредоточила свое внимание на следующем периоде истории бразильского искусства — 1950–1960-х годах, эпохе возникновения Биеннале в Сан-Паулу и архитектурных экспериментов Оскара Нимейера и Лины Бо Барди. В состав лондонской выставки под названием Вид со стороны Сан-Паулу вошли произведения Шендель, Кларк, Папе и Элиу Ойтисики; последнему даже посвящен отдельный зал. А в 2017-м в нью-йоркском музее Метрополитен-Бройер пройдет выставка Лижии Папе.
Даже мрачные годы военной диктатуры (1964–1985) в Бразилии дали рождение ряду таких важных художников, как Тунга или Сильду Мейрелис; у последнего тоже есть собственный зал в Тейт, а гигантская инсталляция ветерана многочисленных биеннале Тунги демонстрировалась на Art Basel вскоре после его смерти, этим летом.
Сегодня мы наблюдаем появление нового поколения художников: Эрнесту Нету, Вик Мунис, Беатрис Мильясес, Адриана Варежан и Риване Нойеншвандер, работы которых регулярно демонстрируются за рубежом. В экспозиции Между объектом и архитектурой представлены произведения скульптора Жака Лейрнера, также входящего в эту группу. «Раньше нас считали своего рода параллельной историей искусства, немного в том духе, как аукционные дома устраивают отдельные торги латиноамериканского искусства, — признается Фортис. — Но, когда видишь [работы] Жака Лейрнера в Тейт рядом с Брюсом Науманом, это настоящий повод для радости».
