18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.

Екатерина и Андрей Теребенины: «Индия научила нас не бояться перемен»

Екатерина и Андрей Теребенины. Фото: Архив коллекционеров
Екатерина и Андрей Теребенины.
Фото: Архив коллекционеров
№106, ноябрь 2022
№106
Материал из газеты

В московском фонде In artibus открылась выставка индийского искусства из частного собрания четы коллекционеров. Они рассказали, как эти произведения помогали им понять Индию и чем отличается подход местных коллекционеров от стратегии российских

В фонде In artibus 16 ноября открылась выставка «Индия. Отражения» (до 5 февраля 2023 года), где будут показаны произведения современного индийского искусства и традиционного ручного ткачества из частного собрания Екатерины и Андрея Теребениных. Представлены работы именитых и опытных художников (В.Рамеш, Атул Додия), молодых, но уже очень востребованных (Аниндита Бхаттачарья), получивших международное признание (Гаури Гилл, Рина Каллат). Выставку курирует индийский искусствовед Тунти Чаухан (ее галерея современного искусства Threshold в Дели отмечает в этом году 25-летие). Дизайн выставки выполнен Константином Лариным.

Екатерина и Андрей Теребенины
Коллекционеры

Андрей Теребенин — управляющий партнер индийского венчурного фонда Sistema Asia Fund.

Екатерина Теребенина — дипломированный специалист по восточным оздоровительным практикам, преподаватель цигун и тайчи, основатель клуба «Время жизни».

Еще…

Вы помните, с чего началась ваша коллекция индийского искусства, что стало отправной точкой?

Екатерина Теребенина: Это был, скорее, процесс, который нас постепенно затянул. В России мы коллекционировали российских художников — очень выборочно, всего несколько имен. Но блеск в глазах появился по мере погружения в новое измерение. Прямо перед переездом в Индию ярким моментом для нас стала выставка «Твой восток — это мой запад» (Your East is My West, по названию работы художницы Шиплы Гупты) в рамках 56-й Венецианской биеннале 2015 года, где работы индийских, пакистанских и бангладешских художников вели настоящий живой диалог. Нас тогда тронули глубина, искренность и сила этих работ. Потом были и ежегодные ярмарки современного искусства в Дели, и кочинские биеннале. Так мы постепенно влились в интенсивную и содержательную среду современного искусства Индии.

Андрей Теребенин: Очень важную роль сыграло общение с самими художниками. Нас заинтересовал процесс реализации концепта, то, как идея воплощается. Особенно идея совершенно нам новая, парадоксальная. Искусство открывает новые сферы общения, где мысли и чувства можно передавать невербально, совершенно не так, как мы привыкли в обычной жизни. И вот эту идею — искусство как инструмент познания — мы привезли с собой в Индию.

Аниндита Бхаттачарья. «Вся королевская рать». Фото: Архив коллекционеров
Аниндита Бхаттачарья. «Вся королевская рать».
Фото: Архив коллекционеров

Кто или что еще повлияло на вас в процессе создания коллекции?

Е.Т.: Эмоциональный контакт с работой. Что-то откликается, без анализа. А дальше нужно приложить усилия. В современном искусстве, пока не поговоришь с художником или хотя бы не прочитаешь его тексты, невозможно полностью воспринять произведение. Самые интересные истории — спонтанные, как, например, с ливанским художником Абедом аль-Кадири. Мы с ним познакомились в Бейруте на биеннале современного искусства, и сразу возникло совпадение. Абед сделал для нас несколько работ, мы много лет общаемся, мечтаем устроить его выставку в России.

А.Т.: Мне Абед открыл новый угол зрения на ближневосточные проблемы. Катя у нас больше за эмоции отвечает, а я стараюсь подходить к этому рационально. На меня очень сильное впечатление произвели встречи и длительное общение с Ильей и Эмилией Кабаковыми. Когда твое понимание расширяется — а современное искусство именно этому способствует, то у тебя появляется другой, не бытовой, что ли, взгляд на проблемы. Человек всех заставляет меняться, а сам меняться не хочет до последнего. Особенно сейчас, в период сильных изменений, очевидно, что у нас нет инструментария, чтобы даже описать, что происходит. Значит, нужно искать другой подход, пусть даже тот, который казался тебе парадоксальным, чужим. Я думаю, что для нас современное искусство стало таким возбудителем готовности к переменам, готовности посмотреть по-другому на многие вопросы. Мы были внутренне готовы, понимали, что есть другое, что можно посмотреть на те же проблемы иначе. И в Индии процесс пошел.

Вардха Шаббир. «Рыба».  Фото: Архив коллекционеров
Вардха Шаббир. «Рыба».
Фото: Архив коллекционеров

Получается, что индийская коллекция стала для вас еще и способом интеграции в новую реальность?

Е.Т.: Да, мы сразу попали в среду, которая тебя подпитывает и развивает. Если ты готов не просто наблюдать, а откликаться, то есть меняться в процессе взаимодействия со средой. Не лениться и быть открытым, без ожиданий и стереотипов.

А.Т.: Абсолютно так и есть. Когда мы приехали в первый раз, мы вообще ничего не поняли. Ходили и ошарашенно смотрели, а в голове был вопрос: это про что? В художественной среде, например, откуда такое повальное увлечение модернизмом? В индийском искусстве есть три основных художника первой половины ХХ века: М.Ф.Хусейн, Соуза и Раза. Они висят во всех богатых домах, их работы стоят баснословных денег — а почему именно они? А почему не современные художники, причем очень оригинальные и очень сильные? Но постепенно логика стала понятной, как и механизм ценообразования. Что-то мы приняли как неизбежность, с чем-то согласиться не смогли и двигались уже самостоятельно.

Как же вы все-таки нашли ключ к индийскому искусству?

Е.Т.: Постепенно. Много смотрели, читали и слушали умных людей, ездили в нетуристические места. Когда начинаешь с чистого листа, в новом месте, можно задавать любые вопросы — что возьмешь с иностранца? Все готовы объяснить и помочь. Можно быть наивным и ошибаться. Эмоциональных решений тоже было достаточно. Потом определили, где будем «копать». Каждая вещь в коллекции — это вешка в нашем индийском путешествии.

А.Т.: В Индии иностранцу сложно. Даже теперь, когда мы провели здесь семь лет, мы многого не понимаем — но сейчас мы хотя бы можем почувствовать, что именно мы не понимаем или не принимаем. Но нам было важно и интересно встраиваться, пытаться по-своему разобраться. Мне по работе все равно надо было определять, что это за люди, насколько им можно доверять, что для них важно. Например, мы уже не удивляемся, когда за столом в Индии слышим разговор об отношении к английскому колониализму или спор о концовке «Рамаяны». Для индийцев это до сих пор важно, их история — не линейная. Но не все так заумно. Мы любим и просто поболтать с современными художниками, выпить, закусить. Они нас постепенно начали погружать в свой контекст.

Хлопковая ткань в технике «зари», ручное ткачество. Венкатагири, Андхра Прадеш. Фото: Архив коллекционеров
Хлопковая ткань в технике «зари», ручное ткачество. Венкатагири, Андхра Прадеш.
Фото: Архив коллекционеров

Почему вы выбрали именно индийское ручное ткачество как одно из направлений коллекционирования?

Е.Т.: Влияние индийского ручного ткачества прослеживается в искусстве многих современных художников. Эта связь, живая непрерывная традиция, нас очень вдохновляет. Наша индийская коллекция началась с абстрактных работ художницы Прии Равиш Мехры, которая работала в смешанной технике. Оказалось, что по образованию она ткач, специалист по тканям. Именно Прия через личную историю своего рода погрузила нас в мир традиционного ткачества как искусства зачастую никому не известных мастеров. В ее работах видна непрерывность этой связи — буквально, неразрывная нить соединяет ручной станок тысячелетней давности с современными работами. У большинства художников из нашей коллекции это прослеживается. Но осознали мы это уже после того, как приобрели достаточное количество работ. Мы просто не могли от них оторваться.

А.Т.: Живая традиция ручного ткачества в Индии нас просто заворожила. От ручного станка невозможно отойти, двойной икат — это просто чудо. Мы пришли к ткачам через художников и энтузиастов, которые пытаются воссоздать качество могольских времен (империи Великих Моголов XVI–XIX веков. — TANR). На этом пути нам помогла Тунти Чаухан, куратор нынешней выставки. Кстати, Тунти приехала в Россию в первый раз. Было интересно наблюдать, как она реагирует на то, что мы ей показываем. Трогательно было смотреть, как радостно ей было общение с Александром Бродским и его семьей. А когда она всплакнула перед иконостасом Успенского собора в Кремле, мы переглянулись: наш человек, что сказать.

На основании чего вы принимали решение о покупке той или иной работы? Какие у вас критерии отбора?

Е.Т.: В случае с индийским искусством ты во многом действуешь по наитию, не ориентируясь в местных реалиях. Это путь открытий. Смотришь, не всегда понимаешь, это хорошее по местным критериям искусство или плохое, модное ли оно, дорогое или дешевое… Если в России мы знаем иерар­хию имен, то в Индии мы просто отталкивались от того, что понравилось, а дальше начинали погружаться в тему. Конечно, приятно, когда находишь подтверждение своему опыту и оказывается, что, например, понравившаяся нам художница выставляется по всему миру. Но все равно действовать вслепую мне нравится больше, чем заранее продумывать, на выставку какого перспективного художника стоит сходить в первую очередь.

А.Т.: У нас есть и такие работы, по поводу которых индийцы недоумевают. Приобретая их, мы шли против потока, но я понимаю, что в этих работах для нас важно. Конечно, теперь я стал ориентироваться в том, что у них популярно, почему им это нравится. И когда начинаешь это понимать, наоборот, возникает желание сделать что-то свое, плыть против течения.

Пола сенгупта. «LV Kutu». Фото: Архив коллекционеров
Пола сенгупта. «LV Kutu».
Фото: Архив коллекционеров

Как устроено ценообразование на арт-рынке Индии?

А.Т.: В Индии практически нет произведений современных авторов, которые бы стоили $5 млн, потому что они изначально пошли на то, что не будут вписываться в американскую модель глобализма. В Индии даже те художники, которые получают образование за рубежом, возвращаются и работают на индийский рынок. Наверное, есть максимум пять-десять имен, которые добились мирового признания и работают на международный рынок. Мы долго жили в Дели рядом с главным местным музеем современного искусства. За все время мы видели там всего одну или две зарубежные выставки, да и те были организованы по инициативе посольств иностранных государств. Индийцев не интересуют западные блокбастеры. У них четкое понимание: индийцы покупают индийское. Только. И выставляют, даже за рубежом. Это то, что очень сильно отличает местных коллекционеров от российских. Защита идентичности.

Е.Т.: Надо сказать, что впервые мы обратили внимание на индийского художника — еще не в Индии — на ярмарке Art Basel, на стенде известной парижской галереи. Это были работы Джитиша Каллата.

А.Т.: Да, западные галеристы торгуют индийским, а индийские не торгуют западным. Вот и вся ситуация.

Российский зритель практически не знаком с современным индийским искусством. До пандемии Третьяковская галерея планировала большую выставку из Индии, но вряд ли она состоится в обозримом будущем. Экспозиция в In artibus в какой-то мере приходит на замену тому проекту?

А.Т.: О замене речи идти не может: несравнимый масштаб. В Индии есть уникальный частный музей — Kiran Nadar Museum of Art в Дели. Это богатейшее собрание национального искусства, где сосредоточены работы потрясающего качества. Киран Надар — знаменитая в Индии меценат и коллекционер, и мы были очень рады, когда они с директором Третьяковки Зельфирой Трегуловой договорились о том, что в России состоится большая выставка индийского искусства. Галерист Дмитрий Ханкин много сил положил на ее подготовку. Проект обещал быть грандиозным: впервые Киран Надар согласилась разом вывезти на зарубежную выставку столько работ — более 600 экспонатов. Однако сначала из-за ковида, потом в силу текущей политической ситуации проект был отложен на неопределенный срок. Планировалось, что наша выставка будет, что называется, на разогреве. Мы не собирались ее делать как самостоятельный проект. Скорее, как дополнение к большой экспозиции. Такой частный, русский взгляд на индийское современное искусство, взгляд со стороны. К тому моменту, когда стало понятно, что выставки в Третьяковке не будет, мы уже привезли работы в Россию. И решили все-таки показать свою коллекцию в таком камерном формате.

Штамп для набойки по ткани. Фото: Архив коллекционеров
Штамп для набойки по ткани.
Фото: Архив коллекционеров

Расскажите, пожалуйста, что будет на московской выставке. Это ведь не вся ваша коллекция, а какие-то избранные произведения?

А.Т.: Это бо́льшая ее часть. Мы показываем работы современных индийских художников и традиционные индийские ткани: сари, шали, покрывала и так далее. Текстиль стал чуть ли не основной темой, и это закономерно, потому что вся индийская жизнь и философия крутятся вокруг этого сложного ремесла и искусства. В Индии до сих пор работает порядка 4 млн ткачей, которые ткут на ручных станках. Это живая традиция ремесла, которая передается из поколения в поколение. Индия — это 4 тыс. лет непрерывной культуры.

Е.Т.: Хотя такой осознанной концепции изначально не было, сейчас мы видим, что большое количество современных работ в нашей коллекции имеет отношение к традиционным индийским ремеслам. 

Самое читаемое:
1
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
Логотип и фирменный стиль ГМИИ им. А.С.Пушкина обновились через 12 лет после предыдущего ребрендинга. Визуальный стиль музея разработан агентством «Супрематика»
17.09.2024
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
2
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
Археологи делают вывод, что причудливые природные убежища использовались людьми 5–7 тыс. лет назад — правда, не в качестве жилища, а как перевалочные пункты. Наскальные рисунки помогают пролить свет на многие доисторические обстоятельства
25.09.2024
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
3
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
Реэкспозиция, начавшаяся весной этого года, в своих контурах восстанавливает развеску в залах ГМИИ, существовавшую десятилетия. Осенью пришел черед залов итальянского и голландского искусства на первом этаже
23.09.2024
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
4
«Вы должны ходить по краю»: умерла Ребекка Хорн
Немецкая художница, скончавшаяся в возрасте 80 лет, прославилась новаторскими концептуальными исследованиями человеческого тела в скульптурах, фильмах, перформансах и фотографиях
09.09.2024
«Вы должны ходить по краю»: умерла Ребекка Хорн
5
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
Два фотоальбома, вышедших один за другим, приурочены к 80-летию Уильяма Брумфилда — американца, который полвека посвятил архитектурным съемкам в России, но начинал когда-то с видов глубокой заокеанской провинции
04.10.2024
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
6
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
Музей «Гараж» представил коллекцию советского и российского искусства 1980–2020-х годов в проекте «Открытое хранение. Пролог». Тут можно найти работы разных жанров — от больших инсталляций до «книги художника»
18.09.2024
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
7
Цирк, да и не только: что ждет легендарное здание на Воробьевых горах
Среди условий конкурса на новую архитектурную концепцию Большого Московского цирка значится увеличение площади объекта с нынешних 3 тыс. кв. м до 80 тыс. Приведет ли это к исчезновению уже существующего сооружения, пока неизвестно
23.09.2024
Цирк, да и не только: что ждет легендарное здание на Воробьевых горах
Подписаться на газету

Сетевое издание theartnewspaper.ru
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69509 от 25 апреля 2017 года.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Учредитель и издатель ООО «ДЕФИ»
info@theartnewspaper.ru | +7-495-514-00-16

Главный редактор Орлова М.В.

2012-2024 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+