Малевич и современное искусство демонстрируют согласие в Раздорах

«При чем тут Малевич?» — этим вопросом, вероятно, задаются многие посетители парка, который открылся полтора года назад близ подмосковной деревни Раздоры и был назван именем художника-авангардиста № 1. Недавно этот вопрос материализовался и завис в виде огромной надписи среди деревьев неподалеку от входа — ее видно и со стороны железнодорожных путей, когда подъезжаешь сюда на электричке. Чтобы получить ответ, глубоко копать не приходится: 100 лет назад Казимир Северинович часто приезжал в близлежащую Немчиновку (где потом был захоронен и впоследствии утерян его прах) и любил гулять по окрестностям, доходя и до Раздоров, и до Барвихи.

Сегодня на территории парка, прямо под открытым небом, при поддержке Третьяковской галереи разместилась постоянная экспозиция произведений современного искусства. Среди экспонентов — как классики неофициальной художественной сцены 1960–1970-х годов, среди которых Франциско Инфанте и Нонна Горюнова, Вячеслав Колейчук, Игорь Шелковский, так и художники последующих поколений — Леонид Тишков и Аристарх Чернышев. Всех их в той или иной степени можно назвать наследниками Малевича, чья ДНК лежит в основе русского современного искусства. Но, поскольку представленные объекты не содержат прямых аллюзий к его произведениям и философии, зритель вновь и вновь возвращается к вопросу: «Так при чем же тут Малевич?»

Художники-нонконформисты, представители «второго русского авангарда», могли познакомиться с авангардом историческим, который в СССР был запрещен, через репродукции в зарубежных альбомах или получив доступ в музейные запасники, как в свое время Игорь Шелковский. Его «Человек сидящий», открывающий экспозицию, представляет собой монументальную — 3,5 м — геометризованную фигуру. Так же можно описать и крестьян с полотен Малевича с их величественными, супрематически упрощенными силуэтами и головами, которые, как он говорил, «должны касаться звезд».

Для Франциско Инфанте и Нонны Горюновой, пионеров отечественного ленд-арта, природа не просто фон — она подобна метафизической бесконечности белого, в которой существуют супрематические фигуры Малевича. В эту природную бесконечность художники помещают свои рукотворные объекты — «артефакты». В Парке Малевича их два. Это парящий в вышине квадрат, составленный из зеркальных плоскостей, и инсталляция «Вертикаль-горизонталь», будто бы искривляющая пространство при помощи нитей, натянутых между строгими вертикалями сосновых стволов.

Фигура Малевича служит камертоном и для восприятия медиаинсталляции Аристарха Чернышева «Античная голова» из корпоративной коллекции АО «Интеко». Опрокинутый бюст Александра Македонского с индикатором загрузки вместо лица напоминает и о безлицых персонажах с картин Малевича, и о желании авангардиста «выловить себя из омута дряни академического искусства», низвергнув его традиции и идеалы, и в то же время о его позднем увлечении сюрреалистом Джорджо де Кирико, который в своих полотнах обращался к образам античности.

Работы другого сюрреалиста, Рене Магритта, угадываются в двух поэтичных инсталляциях, которые подготовил для парка Леонид Тишков. Светящийся и днем и ночью большой полумесяц, плывущий в лодочке по живописному пруду, продолжает знаменитую серию «Частная луна», первоначально вдохновленную магриттовской картиной «Шестнадцатое сентября» (1956). А инсталляция «Частное солнце» позволяет зрителю почувствовать себя гостем полотен из цикла «Банкет» (1956–1964), на которых изображено удивительное явление — дневное светило, застывшее на фоне леса. Казалось бы, здесь-то при чем Малевич? Но произведения современного искусства податливы к обретению новых интерпретаций и ассоциаций, и потому в магриттовском солнце легко увидеть супрематический красный круг. Заодно вспоминается и футуристическая опера «Победа над Солнцем», в декорациях к которой впервые появился пока еще черно-белый прообраз «Черного квадрата». Но если авангардисты стремились низвергнуть Солнце, то Тишков его приручает.

Кинетический объект Вячеслава Колейчука также обращается вовсе не к тому, кому посвящены парк и выставка, а к Карлу Иогансону, чью механическую самонапряженную структуру из трех металлических стержней он реконструировал. Но и тут можно перекинуть мостик между Малевичем и ранними конструктивистами — например, через историю их непростых взаимоотношений. Любопытные подробности, позволяющие ответить на вопрос: «При чем тут Малевич?», раскрываются в аудиогиде. Рассказ Ирины Горловой, руководителя отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи и куратора выставки, дополнен здесь комментариями художников.

Парк Малевича, Московская область, Одинцовский городской округ, деревня Раздоры
«При чем тут Малевич?»