Переломный момент: как Москва превращается в новый город

«Москва строится. Везде краны» — этот штамп еще советских времен актуален и сегодня. Москва строится, растет вверх и вширь. Каждое поколение советских градостроителей мечтало о компактном городе. И каждый раз ошибалось. За минувший век примерно каждые 25–35 лет Москва не выдерживала и вырывалась дальше за свои границы. Население города росло — росла и средняя этажность зданий. При этом происходило отставание инфраструктуры, особенно транспортной.

Выше, шире и плотнее

Последние 30 лет мы участвуем в удивительном эксперименте — трансформации социалистического города в капиталистический. Все эти годы Москва адаптировалась к новому укладу жизни. Сейчас мы находимся в важной точке трансформации: это уже не приспособление отдельных зданий, а коренная перестройка города. Триггером изменений во многом стала настоящая инфраструктурная революция, которая сегодня совершается в столице. Такого масштабного, как в последние десять лет, развития транспорта город, скорее всего, не знал в своей истории. Идет не просто продление существующих линий метро, но и строительство новых, например Большой кольцевой линии. На месте грузового железнодорожного кольца появилось пассажирское МЦК. Электричка из маргинального вида транспорта превращается в полноценное наземное метро. Строятся и новые автодороги, прежде всего хорды, которые обеспечивают транзитное движение в обход центра.

В полусонные районы, где несколько десятилетий ждали метро, почти одновременно с ним приходят и городская электричка, и новая автомобильная дорога. А значит, приходит другая жизнь. Это новые точки роста города, новые центры, о которых говорили начиная с 1960-х годов. Москва превращается из моноцентрического города в полицентрический.

Происходит абсолютная смена масштаба и ландшафта, особенно срединных районов города. Бывшие промзоны сносятся и застраиваются, а жилые районы коренным образом реорганизуются. Есть такие характерные советские фотографии: новые сталинские или хрущевские дома — а перед ними старые деревянные. Скоро будут характерными такие виды: группа высотных зданий этажей по 30–50, а около них советские панельные дома по 9, 12, 16 этажей.

Меняется не просто масштаб города — мы наблюдаем постепенный, но неумолимый уход от советского микрорайона, в котором в разреженном пространстве свободно «плавали» дома. Незастроенного места становится меньше, поэтому сбалансировать это уплотнение пытаются с помощью комфортной среды: развития общественных пространств, создания уличного фронта, велодорожек, привлекательных дворов и детских площадок.

Очевидно, что это будет переусложненный, более противоречивый город, чем сегодня. Но, как и в прошлом, он, подобно живому организму, адаптируется к изменяющейся действительности.

Что берем в будущее?

Один из главных вопросов: что из сегодняшнего города мы возьмем в город будущий? Что будем охранять, от чего избавимся? Ответа на этот вопрос, кажется, нет, и ситуация с сохранением исторического наследия, как и почти со всем в Москве, противоречивая.

С одной стороны, городские власти рапортуют о самой масштабной в мире программе реставрации наследия, исторические здания приспосабливаются под самые разные функции, что дает им новую жизнь. За последние годы появилось несколько знаковых примеров не просто реставрации, но ревитализации исторических зданий и прилегающей территории. Это Дом культуры «ГЭС-2», Северный речной вокзал, дом Наркомфина, «Депо», Даниловский рынок.

С другой стороны, уходит огромное количество старых зданий, иногда рядовых, но формирующих историческую среду. Под основным ударом оказались два типа наследия. Это промышленная архитектура и здания послевоенной постройки. Именно они чаще всего оказываются на территориях, которые массово реорганизуются, хотя вымывание советского происходит и в центре. На Арбатской площади снесен Дом связи, открывавший ансамбль Нового Арбата. На Калужской площади будет снесена гостиница «Варшава», чуть ли не самое старое здание там. В срединных и окраинных районах сносят бывшие НИИ, гостиницы, спортивные сооружения. Особенно не повезло кинотеатрам, которые массово заменяются торгово-развлекательными центрами. Были снесены и уникальные здания: спорткомплекс «Олимпийский» и — совсем недавно — «летающая тарелка», музей АЗЛК.

Этот пласт архитектуры исчезает с гораздо большей скоростью, чем мы можем осознать его ценность (или ее отсутствие). А ведь во многом именно эти здания придавали уникальность и собственное лицо типовым советским микрорайонам, формировали их идентичность. Преемственность новой архитектуры, ее связь с прежней прослеживается буквально в единичных случаях. Так, новый Дворец водных видов спорта «Лужники» (архитектор Юлий Борисов) — это аллюзия к снесенному открытому бассейну, а новый фасад кинотеатра «Звездный» (архитектор Александр Балабин) своими формами повторяет исторические панели из алюминия.

Советский город будет постепенно вымываться. Самыми показательными будут оставаться позднесоветские микрорайоны, так как в них находятся более комфортные качественные дома, а из уцелевших модернистских общественных зданий будем выбирать, что же признать памятником.

Город с «вау-эффектом»

Москва все время должна удивлять, и лучший инструмент для этого — гранд-проекты. В советское время это были «датские» проекты, к важным датам. К 50-летию Октябрьской революции были построены Новый Арбат и Останкинская телебашня, к Олимпиаде-80 — не только спортивные объекты, но и «западногерманский» терминал Шереметьево-2 и «французская» гостиница «Космос». В постсоветское время эта традиция продолжилась. К 850-летию Москвы в 1997 году были открыты подземный торговый центр на Манежной площади и мост «Багратион» — первый объект Москва-Сити.

Сегодня столица перешла в постоянный режим гранд-проектов, город ими просто живет. Важной вехой стало появление парка «Зарядье» со стеклянной корой над амфитеатром и Парящим мостом. Парк задал определенные планку и вектор — теперь свой парк «Зарядье» (как несколько десятилетий назад свою пешеходную улицу — Арбат) хотят иметь многие российские города-миллионники.

В Москве же продолжается тренд на все самое сложное, большое и высокое, и, конечно, яркой, иногда провокативной архитектуре здесь придается важное значение. Одни крупные проекты реализуются в виде, более или менее приближенном к изначальному замыслу, как, например, парк «Зарядье», Дом культуры «ГЭС-2», Северный речной вокзал. Другие упрощаются в процессе проектирования, как это случилось с филиалом Эрмитажа на ЗИЛе, или вовсе не реализуются, как огромное здание ГЦСИ на Ходынском поле. Нас ждут самая протяженная в мире кольцевая линия метро, самый глубоководный в мире бассейн. Даже макет Москвы, выставленный на ВДНХ, тоже самый большой в мире!

Этот же тренд на достижение «вау-эффекта» наблюдается в дорогом жилье. Современный потребитель постоянно требует нового: новых форматов, новых впечатлений, новых подходов. Так, на Садовом кольце строится скульптурное здание от знаменитого нидерландского бюро MVRDV. Над бывшим Бадаевским пивзаводом появятся футуристические дома на ножках от швейцарского дуэта Herzog & de Meuron, в Сити — самое высокое в Европе жилое здание от Сергея Скуратова. Штучные здания, да и вообще проекты, в России удаются намного лучше, чем что-то среднее и серийное, поэтому в успешной реализации этих замыслов можно не сомневаться.  

Музей Москвы
«Москва: проектирование будущего»
До 14 мая