Как опыт предыдущих кризисов помогает предсказывать будущее арт-рынка

Сейчас еще слишком рано говорить о том, как именно этот кризис скажется на арт-рынке в долгосрочной перспективе, но некоторое представление можно получить, основываясь на опыте предыдущих обвалов. Рейчел Паунелл из Маастрихтского университета собрала данные о суммарной годовой выручке от аукционных продаж (это единственная достоверная информация на рынке) за последние 30 лет, в течение которых было два больших кризиса — в 1991 и 2009 годах.

После того как в 1991 году лопнул японский финансовый пузырь, аукционный рынок упал на целых 62%, а вслед за ним обвалился и рынок многомиллионных работ Ренуара и ван Гога. В тот раз возвращение продаж на уровень 1990 года заняло 13 лет. В 2009 году в результате банковского кризиса аукционные продажи, по самым скромным подсчетам, упали на 36%. Но уже год спустя они выросли вдвое и продолжили стабильно расти, к 2014 году достигнув отметки в $21,5 млрд — это почти в шесть раз выше уровня 1990 года. Почему же сценарии так разнятся?

«В 1990 году цены на импрессионизм были очень сильно завышены. На рынке образовался пузырь, — объясняет Паунелл. — Спад 2008 года был вызван общемировой рецессией. Сам арт-рынок к тому времени уже приобрел глобальный характер».

Благодаря неолиберальной экономической политике и глобализации самые богатые 0,1% населения планеты стали за последние 30 лет гораздо богаче. Коллекционирование искусства, в особенности современного, не только доставляет удовольствие и повышает престиж этой десятой доли процента, но и используется ею в качестве альтернативного актива, еще больше обогащающего этих людей благодаря росту стоимости произведений, оптимизации налогов и использованию их в качестве залога для займов. Кроме того, коллекционирование дало этим 0,1% доступ к весьма определенному роскошному образу жизни, к веселому водовороту аукционов, ярмарок, биеннале и выставок, а также к сопровождающим их вечеринкам и ужинам.

Если арт-рынок снова придет в «норму», вернется ли вместе с ним и эта «нормальность»?

«Нас неминуемо ждет глубокая рецессия. Малый бизнес страдает, но при этом фондовый рынок довольно уверенно восстанавливается», — считает Марта Гнип, арт-консультант и галерист из Берлина, в 2015 году опубликовавшая книгу «Сдвиг: искусство и приход к власти современных коллекционеров». Она обращает внимание на то, что такие индексы, как американский Доу — Джонса и германский DAX, уже компенсировали большую часть мартовских потерь. «Арт-рынок зависит от богатых, а они в большинстве своем пострадали значительно меньше других членов общества», — добавляет она.

Однако нынешний экономический кризис, вызванный пандемией, достиг невиданных со времен Великой депрессии масштабов — и даже больше. К примеру, Банк Англии ожидает, что 2020-й станет худшим годом в экономике Великобритании с 1706 года. «Большие рецессии вроде той, что произошла в 1930-е, отрицательно сказываются и на ценах на искусство, — говорит Уильям Гецман, соавтор исследования 2014 года «Экономика эстетики и три века рекордных цен на искусство». — Маленькие и средней руки галереи сталкиваются с теми же проблемами, что и остальной розничный бизнес. Боюсь, что и они тоже не справятся и исчезнут».

Сейчас, когда богатые коллекционеры не путешествуют по миру, бизнес по большей части перешел в интернет. Как недавно показал совместный опрос The Art Newspaper и Паунелл, большинство арт-дилеров сообщают о 70%-ном падении продаж. Переход аукционов в онлайн-режим также привел к резкому сокращению прибылей на вторичном рынке на Sotheby’s, Christie’s и Phillips.

Желая развеять страхи перед потенциальным повторением обвала 1991 года, игроки с особым энтузиазмом отчитываются о многомиллионных онлайн-продажах работ небожителей арт-рынка. Hauser & Wirth сообщает о продаже нового произведения Марка Брэдфорда за $5 млн на виртуальном ВИП-превью ярмарки Art Basel в июне. А представители David Zwirner говорят, что нашли покупателя на скульптуру Джеффа Кунса 2013–2019 годов «Венера Леспюгская из воздушных шаров (красная)» — галерея выставила ее за $8 млн в виртуальном демонстрационном зале. Sotheby’s и Christie’s теперь транслируют аукционы в прямом эфире, что позволяет частично воспроизвести зрелищность — и оборот — вечерних нью-йоркских торгов. Эстимейты на произведения таких звезд, как Фрэнсис Бэкон, Рой Лихтенштейн, Барнетт Ньюман, Пабло Пикассо и Клиффорд Стилл, достигают восьми­значных сумм.

Тем временем остальное население страдает от пандемии, рецессии, массовых беспорядков и рекордного уровня безработицы. Многомиллионный верхний сегмент арт-рынка, привлекающий наиболее пристальное внимание прессы, в последние годы превратился в яркий индикатор имущественного неравенства. Сейчас, когда широко обсуждается проблема системного расизма, а протестующие сбрасывают символизирующие колониализм статуи, существующая система ценностей арт-рынка, базирующаяся на пантеоне преимущественно старых и мертвых белых художников-мужчин, смотрится все более неуместно.

Справедливости ради, произведения знаменитых небелых художников, как и художников-женщин, уже какое-то время привлекают коллекционеров с их постоянно перенастраивающимися вкусами. Но в этом и заключается суть рынка. Распределение ресурсов остается неизменным, меняются только боги.