К 100-летию начала Первой мировой войны был изучен архив Британского музея тех лет, что позволило поновому взглянуть на историю учреждениея и его сотрудников в военное время. Здание музея не было защищено от налетов цеппелинов и самолетов, а купол круглого читального зала превращал его в заметную цель для обстрелов. Среди музейных сокровищ, требующих специальной защи ты во время воздушных атак, были «мраморы Эльджина» (с афинского Парфенона). В октябре 1914 года возник план заполнить зал Эльджина песком, чтобы закрыть им скульптуры, но правительственный офис оборонительных сооружений предупредил, что конструкция здания «не выдержит нагрузки». Вместо этого через несколько месяцев фронтонные статуи были спущены в подвал. Плиты фриза вместе с ценными ассирийскими рельефами были защищены в галереях мешками с песком. Многие сотрудники записались тогда добровольцами или были призваны в армию, 11 из них погибли. На родине они оставили коллег, добросовестно выполнявших свои обязанности по защите коллекции с лета 1914 года до конца войны.
Три года спустя король Георг V выступил с протестом против правительственного предложения позволить Министерству авиации реквизировать большую часть музея. В своем страстном обращении директор музея Фредерик Кенион предупредил правительственный офис оборонительных сооружений о том, что «в этом случае музей станет законной мишенью для атаки противника». Король согласился с опасениями Кениона. Вмешательство монарха в дела правительства Дэвида Ллойда Джорджа отражено в письме из Виндзорского замка. Восьмого января 1918 года Кенион присутствовал на заседании военного кабинета, чтобы представить свой план. Секретный протокол заседания отражает его альтернативное предложение: «Кенион предложил использовать Вифлеемскую больницу, более известную как Бедламский сумасшедший дом; однако военный кабинет понимал, что это здание едва ли окажется подходящим жильем». После обращения Кениона правительство отступило, отменив реквизицию музея. Четыре дня спустя лорд Стэмфордхэм, личный секретарь Георга V, сделал следующую запись: «Телеграмма короля, протестующего против первоначального решения кабинета, сыграла, как я надеюсь, некоторую роль».
Архив музея также показывает, что его подвал быстро стал импровизированным бомбоубежищем, что привело к проблемам с соблюдением мер безопасности. Смотритель Геркулес Рид предупредил попечителей о сложившейся ситуации: «Учитывая особенности района, окружающего музей, есть опасения, что часть беженцев, укрывающихся в здании музея от обстрелов, может принадлежать к криминальным кругам». Музей был открыт для посетителей до марта 1916 года, когда галереи закрылись из-за нехватки сотрудников и сокращенного бюджетного финансирования на £8,5 тыс., что эквивалентно современным £500 тыс. В то же время выросла интенсивность воздушных налетов на Лондон, поэтому все чаще звучали предложения перевезти экспонаты в более безопасные места. Хотя на здание не упало ни одного снаряда, в сентябре 1917 года бомба попала в отель Bedford, расположенный менее чем в 200 м от музея и убила 11 человек. В феврале 1918 года попечители и сотрудники музея решили хранить его перемещаемые сокровища под землей, на станции железной дороги, которую почтовое ведомство строило с целью связать главные сортировочные узлы Лондона. Одна станция находилась всего в 270 м от музея. В числе древностей, хранившихся на станционной платформе, был фриз из коллекции Эльджина, Розеттский камень, 118 тыс. вавилонских и ассирийских скрижалей и вся коллекция монет. В то же время печатная графика и рисунки, например, были тайно отправлены в Национальную библиотеку Уэльса в Аберистуите.
В ноябре 1918 года, когда война окончилась, нужно было возвращаться к нормальному режиму работы. Некоторые материалы, хранившиеся на влажной сортировочной станции почтового отделения, потребовали реставрации, что повлекло за собой организацию первой реставрационной лаборатории музея.
