Время в живописи Пьера Боннара (1867–1947) обладает особым качеством. Известный английский писатель-постмодернист, эссеист и литературный критик Джулиан Барнс как-то подметил, что домашние сценки художника словно «в замедленном темпе протекают перед обедом или во время послеобеденного отдыха». Марта, жена художника, прожившая с Боннаром почти полвека и которую он часто и много изображал, на его картинах словно не стареет. Предпочитавший писать по памяти, а не с натуры, Боннар завершил последнюю картину с Мартой («Обнаженная в бане») спустя несколько лет после ее смерти. По словам главного куратора Тейт Модерн Мэтью Гейла, одна из целей нынешней ретроспективы, спустя 20 лет после последней большой выставки в Британии, — «понять, как на самом деле Боннар воспринимал свое время», и тем самым попытаться по-новому взглянуть и на его творчество.
Экспозиция выстроена по хронологии, с 1912 года — поворотного, как считает куратор, момента в карьере Боннара. В это время он, успешный художник, имевший уже своих арт-дилеров в лице влиятельного владельца галереи Гастона Бернхейм-Жёна, один из ведущих художников группы «Наби» (1892–1899), «мог бы продолжить выбранный путь, оставаясь художником прошлого века», но решил пойти своей дорогой, отличной от кубизма и сюрреализма. Именно этот выбор стал поводом не считать Боннара модернистом — так, Пабло Пикассо считал его «всего лишь одним из многих неоимпрессионистов и декадентов конца прошлого века». Зато на защиту «декадента» встал идеолог послевоенного абстракционизма американский художественный критик Клемент Гринберг, сказавший как-то, что живопись Боннара «буквально источает аромат 1900–1914 годов».
Мэтью Гейл солидаризируется с Гринбергом: «Мы попытались посмотреть на работы Боннара именно в контексте ХХ века. Художник вовсе „не игнорировал происходившие в окружающем мире события“.
Чему свидетельство — «Деревня в руинах близ Хэма» (1917), отклик на битву на Сомме в 1916 году, одну из самых кровопролитных в Первую мировую.
Поздние же свои натюрморты и пейзажи Боннар писал в деревушке близ Канн, куда они с Мартой переехали в 1939-м из-за начала Второй мировой. В интервью, которые давал Боннар, в его переписке и дневниках практически нет ничего о причинах переезда.
Неудивительно, что критики уже в 1920-е годы шутили насчет схожести звучания фамилии Боннар и французского слова “bonheur” — «счастье, благополучие».
«Ощущение, возникающее на этой выставке, — парадоксальное сочетание в его картинах праздника цвета и меланхолии, быстротечности времени», — рассуждает Мэтью Гейл.
Тейт Модерн
Пьер Боннар. Цвет памяти
До 6 мая
