Изучение и реставрация старообрядческих древностей нередко представляют собой значительную проблему. Для религиозного обихода староверов характерны «застаренные» иконы. Возвращение к древности понималось как возвращение к истинной вере, поэтому любая икона, попавшая в руки старообрядцев (и неважно, написана ли она до раскола середины XVII века или после), визуально старилась — даже если для этого приходилось жертвовать подлинной древней живописью.
На выставке в московском Музее русской иконы показана целая коллекция старообрядческих древностей, собранная серпуховской купчихой, староверкой федосеевского беспоповского согласия Анной Мараевой на рубеже XIX–XX веков. После национализации ее коллекция легла в основу Серпуховского историко-художественного музея, откуда теперь и привезены иконы. Они разделяются на две группы. Одна — из молельни в домовом храме, эти произведения давно хранятся в музее, и почти все они уже отреставрированы. Другая группа икон — из построенного на средства Мараевой храма Покрова Пресвятой Богородицы; они вошли в состав музейного собрания только в 1980-е годы, и серьезных работ с ними не велось — только укрепление. Именно в храме и находилась большая доска «Омовение ног», и специально к выставке, на средства основателя Музея русской иконы Михаила Абрамова, была начата ее реставрация.
Как рассказывает Александр Горматюк, реставратор Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э.Грабаря, «Омовение ног» сразу привлекало внимание размерами: это самая большая (117 х 86 см) из известных икон на редкий сюжет, который появляется в праздничном ряду русских иконостасов с XV века. Образ выглядел искусственно состаренной иконой начала ХХ столетия, написанной на старой доске. Но надежду давали технологические исследования: химики выявили как минимум два комплекса пигментов — с присутствием берлинской лазури, которую стали использовать к середине XVIII века, и с традиционными пигментами, характерными для еще более раннего периода.
Реставраторов сразу насторожила матовая зернистая пленка, покрывающая изображение. Оказалось, что это белковый клей. Не исключено, что микроскопические зерна, в которые он свернулся, — следствие нарушения технологии при поновлении начала ХХ века. Но, по мнению Александра Горматюка, матовая пленка была нанесена художником-старовером, «выправлявшим» икону, намеренно: это придавало ей древний, истинный вид. Удалять записи было сложно, поздние слои, как нарочно, не размягчались от растворителей, а изначальная живопись оказалась к ним нестойкой. Пришлось прибегнуть к новым методикам, например к гелеобразным растворителям. Так удалось снять покрывной и патинирующий слои, а потом еще несколько слоев записей. Пока работа велась только на одном фрагменте иконы, с фигурами апостола Петра и Спасителя, вытирающего его ступню.
Послойное раскрытие стало настоящим путешествием в глубь времен. Следы полимерной пленки внизу — это 1970-е, когда икону укрепляли после протечки крыши в храме. Расчистка потемневшей олифы и записей, грубоватая на архитектуре и бережная на фигурах и ликах, — работа старообрядческих поновителей в 1900-е годы, стремившихся придать образу дониконианский вид. Мастера подобрали оттенки, близкие к авторским, а новый рисунок золотых решеток и киноварных надписей был застарен процарапыванием. На рубеже XVIII–XIX веков доску довольно грубо приспособляли для нового иконостаса, спилили торцы. В XVII столетии на иконе был басменный оклад — крохотный кусочек серебряной пластины остался в отверстии от гвоздя. Наконец, удалось добраться до второй половины XVI века. По стилю открывшейся живописи можно судить, что выполнена она в традициях московской школы середины того же столетия — очень мягкая, с плавями сближенных цветов и легкой манерностью рисунка. Икона происходит, вероятно, из вологодских земель, а ее размер указывает на поистине грандиозный иконостас, для которого ее писали.
Сейчас икона раскрыта лишь частично, после выставки она вновь вернется в реставрационные мастерские.
