Летний фестиваль Midsummer Night’s Dream

В преддверии самого удивительного фестиваля этого лета Midsummer Night’s Dream (MND) мы встретились с его основателями, режиссером Живиле (Жу) Монтвилайте и художником Марго Трушиной, и расспросили их об искусстве и планах.

TANR: Расскажите про ваш опыт зрителя. Какие выставки, музеи вас вдохновляют? Какое искусство вы любите? И какое вам близко?

Жу: Я, конечно, сразу вспоминаю Гринуэя в Манеже. Я там была в очень хорошем настроении и оказалась каким-то образом прямо у сцены — а там он идет. Мы, конечно, стали сразу обниматься, целоваться.

Марго: Я думаю про Роберта Уилсона, про его авангардные театральные перформансы, которые длятся целую вечность и оставляют очень специальное впечатление, когда тебе кажется, что ты являешься участником перформанса и проживаешь вместе с актерами целую маленькую жизнь. Еще я думаю про Марину Абрамович и ее ритуалы, вынесенные за пределы галерейного пространства.

Жу: Ну, у меня театр настолько в крови, что меня Роберт Уилсон впечатлял, когда я училась в ГИТИСе и мы смотрели его записи с большим восторгом. Меня тогда вообще впечатляло направление абсурда, и продолжает впечатлять. А Гринуэй — эта грань между кино и визуальными спецэффектами, как и у Таррелла, который работает со светом и пространством. Я настолько люблю форму, что могу простить то, что проект в Манеже, может быть, и был сделан на скорую руку. А Таррелла я смотрела в «Гараже»…

Марго: А я смотрела инсталляцию Skyspace в Йоркширском парке, где художник сделал пространство для наблюдения за небом. Впечатляют его работы в существующих ландшафтах, очень хочется увидеть его новую работу — кратер вулкана Роден в штате Аризона, преобразованный в масштабное произведение искусства. Также меня вдохновляет то, что делает Олафур Элиассон. Его работы воздействуют непосредственно на все органы чувств зрителя вне зависимости от художественной подготовки. Например, его проект с искусственными водопадами в Нью-Йорке или Радужный павильон в датском музее Aros никого не оставили равнодушными и вдохновили большое количество людей.

TANR: А где, на ваш взгляд, проходит грань между искусством и развлечением, между шоу и художественной работой?

Марго: Для нас очень важно, что наше мероприятие уникально тем, что у нас есть и то и другое. Оно переходит эту грань. В течение одной ночи у наших гостей есть возможность побыть и зрителем, и творцом, и участником.

Жу: Я бы говорила о паблик-арте. Когда мы берем главный объект и делаем так, чтобы его видело как можно большее количество людей, Марго научила меня говорить, что это паблик-арт, функциональный арт, что это не просто искусство, на которое ты приходишь смотреть, но искусство, которое с тобой взаимодействует и на тебя влияет.

Марго: Как правило, мы долго думаем о том, какую инсталляцию/перформанс мы будем показывать, какой месседж несет художественный проект и как воспримет его публика. Специфика нашего мероприятия и искусства в нем — это то, что зрители могут увидеть наш проект лишь однажды, в одну короткую ночь, и все, что от него останется потом, — это ощущения и воспоминания.

Жу: Я очень много говорю, что это не «Архстояние», это не биеннале, это на одну ночь. Это на самом деле одноразовое искусство. Это мое самое любимое понятие. Я использовала его еще когда делала театральные представления. Мы подбирали слова для MND и говорили, что это впечатление. Мы сейчас употребляем слово «фестиваль», но только для того, чтобы уйти от слова «вечеринка», потому что на самом деле это не вечеринка. Это переживание одной ночи, которое люди ждут. Это же не на вечеринку ты будешь год собираться. Это по форме фестиваль, но наша идея и задача, что это такое переживание совместное.

Марго: Интересно то, что это некий новый формат, где смешиваются музыка, карнавал, интерактивный театр, арт-инсталляции, перформансы и вечеринка с танцами до утра. Уникальность состоит в том, что за одну ночь ты погружаешься в некий искусственный волшебный мир, где возможно все...

Жу: MND перешел грань между искусством и интертейнментом и перескакивает на интерактив. За эти годы все наши гости, наши «дримеры», готовы сами быть героями, люди сами рвутся на съемки.

Марго: В первую очередь они наряжаются, придумывают себе образы. Решить, кем ты будешь, — это принятие на себя некоего образа, это то, кем ты будешь себя чувствовать, кого ты будешь играть. Мне кажется очень важным, когда люди выбирают себе образ: они уже готовы выходить на публику и играть, участвовать.

Жу: За последние два года они нас, конечно, удивляют. Для меня первый раз это было в 2012 году, когда резко поменялось качество костюмов. Когда мы смотрим фотографии 2007-го, нам кажется это «детским садом».

Марго: Сначала все приходили с такими маленькими крылышками и не были уверены, что не выглядят немножко глупо. Теперь приходят люди вот с такими огромными крыльями!

Жу: В 2012 году я поймала себя на том, что хожу по двору и кланяюсь, то есть хочется реверансы делать.

Марго: Очень многие люди подходят к подготовке серьезно.

TANR: А кто эти люди, которые приходят на фестиваль?

Жу: Началось это в 2007 году, и вначале это были друзья. Это арт, театр, музыка, медийная тусовка и успешный бизнес — то есть лучшее сочетание. Безусловно, наша публика — открытые, эпатирующие, позволяющие себе люди.

Марго: Наша публика — это активная часть этого города. Те, кто все делает в этом городе, все для того, чтобы нам всем жилось лучше. Те, кто делает успешный бизнес, открывает рестораны, выпускает издания, организует выставки, — в общем, активная часть московского сообщества, которая делает жизнь в этом городе лучше.

TANR: А как новички попадают на фестиваль? Необходимо внести взнос, насколько нам известно. Так ли это?

Жу: Если говорить технически, то есть старые «дримеры», ветераны. Это наш тайный и с каждым годом увеличивающийся список. Если честно, то до сих пор все делается вручную. В этом году мы обновляем чуть-чуть базу, делаем так, чтобы было легче. Каждый новый «дример» должен быть рекомендован кем-то из комьюнити, кто-то за него должен ручаться, проверяется, сколько у него друзей, и так далее.

Марго: Тут такая задача, чтобы все друг друга немного знали, хотя бы через друзей друзей.

Жу: И всегда есть первый взнос, если кто-то не поручился за тебя. После первого взноса ты переходишь в категорию «принятого», и каждый раз он становится все меньше. В принципе, как говорит Месхи (Владимир Месхи, продюсер фестиваля. — TANR), это складчина, чтобы ночь состоялась. Ну, как когда я звоню друзьям и говорю: «Ты принеси это, а ты то!»

Марго: На самом деле наше мероприятие раньше было совсем маленькое, а теперь — совсем большое. И каждый раз мы стараемся делать его все больше и лучше. И эти символические вклады, которые делают люди, мы используем для того, чтобы всем было хорошо, было больше инсталляций, больше света, больше музыки и больше комфорта.

TANR: Вы называете фестиваль некоммерческим?

Жу: Мы не зарабатываем, мы тратим. Чем больше становится людей, тем больше надо работать над инфраструктурой. Я режиссер, но вместо того, чтобы говорить про арт, говорю про самое грустное — взаимодействие с властями, получение согласований…

TANR: То же самое, например, у музейных директоров, которые вместо искусства думают и о туалетах…

Жу: О парковке, о мебели... На самом деле в этом году у нас уже есть спонсоры. Но, так как наши спонсоры никогда не ставят свои логотипы, мы придумываем подходы, используем только креативный брендинг.

TANR: Вот и наши стойки с навигацией по усадьбе будут мхом покрыты… Расскажите про фестиваль этого года.

Марго: Изначально мы придумываем некую тему и решаем, что, собственно, будет.

Жу: В этом году так совпало в первый раз, что мы вошли в солнцестояние, о чем пишет Шекспир. Семь лет назад мы делали MND 23 июня, потом уходили в середину лета. У нас прописано в уставе, что мы можем делать фестиваль в период от солнцестояния до середины лета. Хотя по русскому календарю ночь на Ивана Купала считается другим днем, но в Европе именно этот день связан с огненными ритуалами, с папоротником и поиском волшебного цветка. У нас цветок появится на озере, и это будет целый перформанс.

Марго: Это так называемая мультисенсорная инсталляция-перформанс, потому что мы пытаемся воздействовать на зрителя и его чувства всеми возможными способами! Одновременно будет происходить визуальное раскрытие цветка с помощью огня (мы строим металлическую скульптуру-цветок на озере, который ровно в полночь расцветет огнем и светом). Начнется перформанс, который ставит Жу: там много участников будут соединяться в любви, в воде и на ее поверхности, все это будет происходить под специальный саундтрек, который написал литовский композитор Мариус Салинас. Еще у нас будут стоять специальные установки, которые в момент раскрытия цветка будут источать цветочный запах. То есть мы хотим сделать такой мощный удар по зрительскому восприятию, после которого огнем и эмоциями зажжется весь лес: будут и костры, и факелы, и ритуальные шествия...

TANR: А как усадьба относится к фестивалю?

Жу: На самом деле Михаил Юрьевич Лермонтов очень долго не мог нормально подойти к этому. Они очень долго присматривались, а в этом году мы находимся в полной гармонии и полном совместном творчестве. Мы приезжаем туда за две недели до мероприятия и чувствуем себя как дома, можем ночевать.

Марго: Они стали частью MND, а мы стали частью усадьбы.

Жу: Еще год так сошелся: Год Шекспира, Год Лермонтова и перекрестный Год культуры Великобритании и России, и мы тут уже окончательно прикололись. На данный момент Месхи находится на приеме у областных чиновниках и обсуждает поддержку фестиваля, а Михаил Юрьевич будет в шотландской юбке в лермонтовскую клетку.

TANR: Но все же такое количество людей не может не нанести усадьбе некоторый урон.

Жу: Я не зря сказала, что инфраструктура занимает большую часть того, что мы вкладываем в облагораживание этой усадьбы. В прошлом году мы отреставрировали здание старой столовой, а в этом — строим мост на остров, который останется. Он был в усадьбе раньше. Наш друг Саша Миронов, архитектор по мостам и участник арт-группы MIR, строит этот мост, и у нас в этом году будет живой остров, на который можно приходить.

Марго: Он как раз из той группы MIR, которая строила объект на Burning Man, фестивале в Америке. Так как у нас в этом году тема огня, мы стараемся привлекать тех художников, которые сильны в этой теме, работают с огнем.

TANR: Расскажите про другую свою акцию — «Ночной музейный поход», который был на «Ночь в музее».

Жу: Мы делаем его уже второй год. Я очень надеюсь, что нам не запретят, а будут поддерживать. В этом году мы перекрыли Остоженку на 15 минут, были скандал и штрафы. Мы с Марго думаем, что в Москве очень много политических митингов, санкционированных демонстраций и акций, совершенно не позитивных. Нет культуры массовых мероприятий, нет «Love-парада». И я удивлена, как активно подключаются люди к этому шествию.

Марго: Музейный поход, который делает Жу, — это привнесение жизни в музей.

Жу: Музеи в России — это места, где бабушки в белых перчатках не дают тебе никак придвинуться и так далее. То есть всем не хватает искусства на улице. Вообще, продолжая тему карнавалов и парадов, то это смешно, но мне вдруг мой водитель сообщил, что, мол, Собянин объявил конкурс на проведение Дня города, что они открыты к новым формам. Он, водитель, был очень впечатлен «Ночью в музее», тем, какими счастливыми были люди. Я думаю, что идеально было бы, если бы Москва подписалась на какой-то парад в День города, чтобы все вышли на Садовое кольцо и нормально прошлись.

Марго: Жу — мастер создания людского движения, управления толпой.

Жу: Хочу рассказать еще одну новость. Вы знаете, что мы создали еще один фестиваль — маленькую альтернативу елкам, сделали зимний праздник. И мы созреваем на еще один паблик-фестиваль. Мы думаем про фестиваль поэзии. Того, что ушло и куда-то спряталось, осталось только на «Дожде», в Интернете и в каких-то подвалах.

TANR: То есть публичное чтение стихов?

Жу: Да, начиная от авторов и заканчивая звездами и любителями. Я думаю, что для этого не нужен Парк Горького, хотя они с удовольствием это бы взяли. Я думаю, что следующей весной, если все будет хорошо, мы попробуем это как-то возродить. Такими простыми способами дать всем собираться, лежать на подушках, пледиках. Это ведь глубокая русская традиция. Я выросла на этом, побеждала на всех конкурсах и вообще любила это больше игры на сцене. Это наши новые планы.

TANR: А в Лондоне вы делаете аналог MND?

Марго: Когда мы переехали жить в Лондон, в какой-то момент у нас возникла идея сделать там маленький фестиваль. В прошлом году мы сделали первую версию Midsummer Night’s Scream, совсем маленькую, там были только наши друзья, и мероприятие несколько отличалось по формату. Там все более спокойно и размеренно. В этом году мы делаем все более серьезно. Жу будет вести театральную составляющую, я занимаюсь арт-частью, собрала прекрасных художников. Все будет построено на перформансе и мультимедийных инсталляциях.

TANR: А как вы отбираете художников?

Марго: Мы с Жу знаем, как это должно быть, и привлекаем тех, кто может привнести что-то свое.

Жу: У нас была не очень удачная попытка грантов и творческого конкурса, после чего мы решили: «Только диктатура, монархия и всё!» Есть только пять человек, которые принимают решения и которые на своих плечах это все делают. Мы в течение всего года пересылаем друг другу идеи и придумываем, как это должно быть.

Марго: Мы ходим на арт-ярмарки, посещаем огромное количество фестивалей. Мы много где бываем, и в конце концов появляется MND, который основан на очень богатом спектре всяких разных событий.

В Лондоне фестиваль будет происходить в оранжерее Кенсингтонского дворца в Гайд-парке. Когда мы в первый раз к ним пришли с этой идеей, они не очень поняли наш формат. Когда мы успешно провели мероприятие и пришли к ним в этом году, они были счастливы и даже дали нам сделать инсталляцию в закрытой для публики части сада, в королевском саду (Sunken Garden). То есть нам дали сделать то, что в прошлом году было невозможно. В Лондоне Midsummer Night’s Scream состоится 5 июля, и мы пригласим 600 человек.

Жу: Так мы когда-то начинали MND.