Первая из книг, вышедшая в Издательстве им. Н.И.Новикова, — «Художники моего времени: Групповой портрет с автором». По признанию Александра Боровского, известного петербургского искусствоведа, заведующего отделом новейших течений Государственного Русского музея, его всегда привлекал портретный жанр, была идея создать групповой портрет художника своего времени. Кто-то упрекнет автора в эклектизме: рядом, под одной обложкой оказались Вильям Бруй, Гриша Брускин, Илья Глазунов, Шон Скалли, Олег Целков и другие. Но настоящий групповой портрет времени, эпохи не создать только из «своих» — нужны и «чужие», уверен Боровский. Только на «своих» не понять, есть ли общий контекст — эстетический, политический, житейский — у часто далеких друг от друга художников и у автора с ними всеми.
Две другие книги — «Разговоры об (не отнять) искусстве» и «История искусства для собак» — выпущены издательствами АСТ и «Арка» соответственно.
«Книга родилась потому, что я не удовлетворен ситуацией в современной художественной критике, — сказал автор на презентации последней из них. — Она стала полем борьбы за власть, местом использования унылой псевдофилософской терминологии». Это второе издание книги, вышедшей в 2012 году, дополненное: в ней появились новые главы и персонажи, расширился круг тем. Боровский на художественной критике, как говорится, собаку съел, поэтому диалоги об искусстве двух псов — Рыжего и Табакерка Двадцать Седьмого — так интересны. Дворняга Рыжий в искусстве дока, потому что живет при Русском музее. О нем даже директор Владимир Гусев как-то сказал: «Ушлый у нас пес, неуловимый! Вылитый работник культуры!» Такса Табакерк Двадцать Седьмой сбежал с картины, на которой он жил как пес при королевском дворе. Собаки из разных социальных слоев легко находят общий язык в разговорах о картинах. А читатель понимает, что без собак, наверное, не было бы изобразительного искусства, потому что они везде: служат на Тайной вечере, пишут письмо турецкому султану, надевают ошейник на современных концептуалистов — в общем, объясняют, где тут собака зарыта.
«Разговоры об искусстве» не обременены подобной задачей. Серия коротких новелл начинается с пронзительной истории о том, как отец автора набил морду директору санатория, бывшему следователю НКВД, загубившему сотни людей. Мордобой прекратил художник Андрей Мыльников, который переключил внимание Боровского-старшего на схожесть каких-то предметов с изображениями на картинах Яна ван Эйка. И страсти утихли.
А в новелле «Честный Гайгер» Боровский рассказывает о встрече с уже немолодым немецким художником-абстракционистом Рупрехтом Гайгером, изобретшим совершенно необыкновенный оттенок красного цвета. «„Малевич?“ — автоматически поинтересовался я, готовясь порассуждать о влиянии русского авангарда на европейский минимализм. „Нет, — подумав, ответил старик. — Красное небо под Вязьмой. Сорок второй…“» Получается, что эти рассказы и не про искусство — они про жизнь и про всех нас.
