18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.

Фабрицио Плесси: «Я обладаю чувством потока, я текучий, подвижный, толерантный, открытый»

№65
Материал из газеты

79-летний пионер медиаарта Фабрицио Плесси, выставки которого открыты сейчас в Москве, в ГМИИ им. Пушкина, и в Венеции, может позволить себе критиковать и старое, и современное искусство. Подробности — в интервью TANR

Справка

Фабрицио Плесси

Художник

1940 родился в городе Реджо-Эмилия в Италии

Учился в Академии изящных искусств Венеции, где после преподавал Сооснователь Академии медиаискусства в Кельне

Принимал участие в Венецианской биеннале 14 раз (последний — в 2001 с видеоинсталляцией «Вертикальные моря»)

Участвовал в биеннале в Каире, Сан-Паулу, Стамбуле, Шардже

Еще…

Вы начинали с фигуративной живописи. Зачем перешли к технологиям?

Все просто: я очень любопытен. Любопытство — важнейшее качество для художника. Если существуют какие-то неизвестные явления и вещи, художник обязан исследовать их. На мой взгляд, классика, эта буржуазная живопись, совершенно риторична и скучна. Для меня всегда была очевидна тотальность искусства — со звуком, движением, эмоциями. Когда я только начинал, все мое поколение интересовалось течением арте повера. Художники «бедного искусства» оказали влияние на мои работы, а я — на их. Но я всегда шел дальше и решил внедрить в искусство электронную составляющую. Меня, ворочающего телевизоры и экраны, считали сумасшедшим.

Насколько сложно было тогда заявить о себе как о медиахудожнике?

Когда я получал образование, все было против новых технологий. А я интересовался фотографией, кино, телевидением, сценографией — в общем, далекими от холста и красок вещами. Я желал, чтобы мои работы были театральны — тогда это было ново. Сегодня мир полон художников, все толкаются локтями, готовы на все, чтобы стать заметными. Но единственное, что нужно, — это иметь сильную, понятную идею, которая бы отличалась от других. Смотрите, у меня нет ничего общего с другими видеохудожниками, я вообще считаю слово «видеохудожник» в корне неверным. Это словно называть Микеланджело «художником мрамора». Категории унифицируют, а у меня был всегда особый путь. Я и сейчас как одинокий мореплаватель.

Романтичный образ, и неслучайный, учитывая, что вода едва ли не главный персонаж вашего творчества. Вкладываете ли вы какой-то мистический смысл во все ваши водяные каскады, реки и ручьи?

Если бы я жил в Техасе, я, быть может, использовал бы песок. Но я с 15 лет живу в Венеции, и меня всегда занимала атмосфера этого затопленного города. Вода — красивая метафора нашего мыслительного процесса, текучего и подвижного, и современного общества, в котором ничто не стоит на месте. Я тоже обладаю чувством потока, я текучий, подвижный, толерантный, открытый, поэтому я всегда ассоциировал искусство с морем. И это море всегда штормит. Я плыву по нему, и на этом пути у меня есть попутчики — Нам Джун Пайк и Билл Виола. Виола — мой большой друг. Как-то он сказал мне, что он — великий художник, а я — великий скульптор.

Ваши работы действительно сравнивают. А вы видите сходство?

С Виолой мы сделали больше 40 выставок, но он на 11 лет моложе, для меня он просто мальчишка. Билл прекрасно знал мои работы, он жил в Венеции какое-то время. Я работал для центра видеоискусства в Ферраре, он помогал мне, был техником.

И он вполне мог позаимствовать идеи у вас?

Думаю, так и было. Я по крайней мере оказал на него влияние. Вода и огонь изначально были только моими образами, моими элементами. Но Билл пошел по дороге, которая ближе кинематографу — с огромными плоскими экранами, без ощущения глубины. Я же работал над приданием миру технологий пластичности. Это два разных пути.

Как вы думаете, куда же движется медиаискусство?

Технологии сегодня все сильнее заметны на биеннале и выставках. Но художники, вместо того чтобы создавать новый технологический мир, используют лишь те технологии, которые есть в непосредственном доступе. Это огромная проблема. В течение десяти лет я преподавал в Германии, в Кельне, предмет, который назывался «гуманизация технологий», и наблюдал очень странный процесс. Чем больше появлялось технологий, тем ниже был уровень креативности в их использовании. Прежде, когда у нас не было ничего под рукой — телевидение было черно-белым, каждый телевизор весил больше 80 кг, — мы создавали новый мир. Сегодня молодежь имеет доступ к любым технологиям, а уровень созидания на нуле. У меня была где-то сотня учеников, и никто ни разу не предложил новое.

Из 100 молодых художников ни у кого не оказалось достойных идей?

Очень мало. И знаете почему? Потому что у них все есть. В них нет жажды поиска.

Но осталось еще хоть что-то, что вас удивляет в искусстве?

В плане технологий — нет. Поэтому я никогда не хожу на новые выставки медиаарта, они до смерти скучные. Людей, которые интересно работают с технологиями, осталось не больше трех. Я был новатором. Благодаря мне на Венецианской биеннале появился первый телевизор. Благодаря моим усилиям фильмы на Венецианском кинофестивале стали показывать не с пленки, а в видеоформате, это я ввел там электронику. Это было в 1980-е годы. А кто новатор сейчас?

Дополненную реальность и VR-технологии вы рассматриваете?

Ну нет, из этого не получается искусства. Все из-за Маршалла Маклюэна (канадский философ, автор книги «Галактика Гутенберга». — TANR). Он обманщик. Медиа — это не месседж! Диктофон записывает то, что я говорю, но важен ли сам диктофон? Нет, важно именно то, что я сказал, но не сама технология. Технология усиливает мысль, передает ее, но мысль — первопричина. Важна она. Поэтому для меня такие художники, как Такаси Мураками, — детские игры. Искусство должно быть героическим, и я героичен. Еще очень важен гуманистический подход. Вы, например, спрашиваете меня о настоящем и будущем. Какой след я оставлю во времени? Вот что важно.

Сколько обычно длится процесс создания вами произведения?

Я очень стар. Чем старше я становлюсь, тем быстрее думаю. Чтобы создать что-то сейчас, у меня уходит в четыре раза меньше времени, чем когда я был молодым. Просто потому, что у меня есть опыт и ни разу в жизни я не брал себе выходной. Какой самый радостный и волнующий момент для художника? Когда тебе показывают какое-то место, предлагая сделать здесь выставку. Раньше я долго осматривал пространство, фотографировал его, масштабировал. Проект бывал готов через месяц. Теперь в моей голове он готов почти сразу. Выставка в ГМИИ не исключение.

Чем вас заинтересовало пространство Пушкинского?

Когда мне предложили поработать в Пушкинском и я увидел эти античные слепки, то вспомнил Микеланджело и его фразу о том, что произведение уже готово, оно просто находится внутри мрамора. Я решил осовременить эту идею с помощью новых технологий, а именно металлодетектора. Металлодетектор видит внутреннюю форму, душу предмета, это главная идея всей выставки. Цифровые экраны также напоминают о связи времен: от старейшего материала искусства — камня — до цифровой картинки.

Предчувствуя ваш вопрос о переплетении искусства разных эпох — да, эта идея не нова, Жан-Юбер Мартен (куратор, знаменитый сочетанием искусства разных времен. — TANR) тоже не новатор. Весь современный мир — заражение старого новым, время неделимо.

Разве современное искусство не должно отражать проблемы нашего века?

Конечно, нужно мысленное усилие, чтоб понять, как сочетать два предмета искусства, между которыми 2 тыс. лет разницы. И каждый предмет искусства — это еще и зеркало своего времени, но это не значит, что его нельзя использовать новаторски. Я только что открыл в Венеции большую инсталляцию, которая посвящена Антонио Канове. Я сделал восьмиметровую скульптуру в форме его головы. Внутрь можно войти и стать ненадолго мозгом великого скульптора, в котором роль нейронов будет у видеоинсталляций.

Вы сказали, что смешение предметов искусства — это что-то устаревшее. Как тогда должен выглядеть современный музей? Как, например, выглядит ваш собственный музей в Альпах?

Мой музей находится прямо посреди природы, вокруг него нет ничего, кроме деревьев. Я попробовал войти с природой в технологический диалог. Все объекты внутри музея — цифровые проекции водных каскадов. В здании есть библиотека, комната отдыха, удобная дорожка для людей с ограниченными возможностями. В среднем музей посещает 1,2 тыс. человек в день. Он находится на границе Италии с Австрией, и это первый объект, который видят люди, въезжая в страну. Я считаю, это прекрасный пример современного музея.

Вы участвовали в последней Documenta в Касселе. Что вы думаете о проведении части этой выставки в Афинах Рационально ли, на ваш взгляд, делать выставки в странах с экономической депрессией?

Сегодня биеннале важны только тем, что они соединяют людей. Это место встреч, где можно собраться и обсудить что-то сообща. С информационной точки зрения биеннале бесполезны, почти всё мы знаем заранее. Если говорить о денежной стороне вопроса, конечно, вместо трат на искусство можно было бы позаботиться о людях, иначе распределять средства. Но давайте не забывать, что и искусство очень важно. Это единственная вещь, которая еще может спасти нам жизнь. Искусство спасает нас сильнее, чем что-либо еще.

Самое читаемое:
1
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
Два фотоальбома, вышедших один за другим, приурочены к 80-летию Уильяма Брумфилда — американца, который полвека посвятил архитектурным съемкам в России, но начинал когда-то с видов глубокой заокеанской провинции
04.10.2024
Потерянное за океаном — нашлось, забытое в России — вспомнилось
2
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
Логотип и фирменный стиль ГМИИ им. А.С.Пушкина обновились через 12 лет после предыдущего ребрендинга. Визуальный стиль музея разработан агентством «Супрематика»
17.09.2024
Пушкинский музей объявил о ребрендинге
3
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
Археологи делают вывод, что причудливые природные убежища использовались людьми 5–7 тыс. лет назад — правда, не в качестве жилища, а как перевалочные пункты. Наскальные рисунки помогают пролить свет на многие доисторические обстоятельства
25.09.2024
В лавовом туннеле в Саудовской Аравии нашли редкие образцы древнего искусства
4
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
Реэкспозиция, начавшаяся весной этого года, в своих контурах восстанавливает развеску в залах ГМИИ, существовавшую десятилетия. Осенью пришел черед залов итальянского и голландского искусства на первом этаже
23.09.2024
Пушкинский продолжает возвращать экспозицию к «новому старому» виду
5
Франс Снейдерс совершил путешествие из Петербурга в Москву
Главной выставкой сезона в Пушкинском стал проект, посвященный фламандскому натюрморту и его ведущему представителю. Большинство экспонатов переехало из Эрмитажа, где завершился показ «Ars vivendi. Франс Снейдерс и фламандский натюрморт XVII века»
08.10.2024
Франс Снейдерс совершил путешествие из Петербурга в Москву
6
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
Музей «Гараж» представил коллекцию советского и российского искусства 1980–2020-х годов в проекте «Открытое хранение. Пролог». Тут можно найти работы разных жанров — от больших инсталляций до «книги художника»
18.09.2024
«Гараж» впервые показывает свою коллекцию
7
Елизавета Лихачева о ребрендинге Пушкинского музея
В ГМИИ им. А.С.Пушкина с 8 октября идет первая выставка, оформленная в новом фирменном стиле
07.10.2024
Елизавета Лихачева о ребрендинге Пушкинского музея
Подписаться на газету

Сетевое издание theartnewspaper.ru
Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-69509 от 25 апреля 2017 года.
Выдано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор)

Учредитель и издатель ООО «ДЕФИ»
info@theartnewspaper.ru | +7-495-514-00-16

Главный редактор Орлова М.В.

2012-2024 © The Art Newspaper Russia. Все права защищены. Перепечатка и цитирование текстов на материальных носителях или в электронном виде возможна только с указанием источника.

18+