Работы звезд неофициального русского искусства 1960-х годов — от Франциско Инфанте до Эрнста Неизвестного — показывает во Флоренции, в Фонде Франко Дзеффирелли, московский частный Музей AZ (Анатолия Зверева). В буквальном смысле оторванные от своей почвы, как будто попавшие в невесомость, знакомые образы тут обретают новые смыслы, становясь элементами «культурологической игры», по выражению куратора выставки, Полины Лобачевской, и даже смелым манифестом, где советское искусство этой эпохи предлагается рассматривать вне привычных рамок, в открытом космосе европейской культуры.
Фонд, включающий музей режиссера с эскизами, костюмами и макетами, располагается в здании позднего барокко, еще недавно бывшем трибуналом, то есть судом, на площади по соседству с Музеем Барджелло. Под выставку предоставили огромный главный зал палаццо Сан-Фиренце с 19-метровыми сводами.
Гигантское пространство затенено, только в центре поблескивает светлым металлом как будто пунктиром обозначенная овальная конструкция — не то дирижабль, не то подводная лодка — с призывно сияющими окошками-иллюминаторами. В этих иллюминаторах виднеется отнюдь не Земля, как в любимой песне советских космонавтов, а плывущие и сменяющие друг друга на фоне звездного неба образы. В одном это футуристические пришельцы из перформансов Франциско Инфанте, в другом — призрачные кувшины Дмитрия Краснопевцева, в третьем — зеленоватые рожи гуманоидов с картин Олега Целкова, в следующем ворочается золотая черепаха Дмитрия Плавинского, а в соседнем окошке выглядывают лунные пейзажи Юло Соостера. Два небольших бронзовых распятия Эрнста Неизвестного, энергичные, как сжатый кулак, спорят с мрамором барочных фигур-аллегорий. Под едва различимыми потолочными росписями парят два огромных паруса с вращающимися созвездиями, в торце пульсирует разными цветами, очевидно, символизирующая земной шар сфера (это работа сына Франциско Инфанте Платона). Напротив нее — большой экран, с которого на зрителя под меланхоличный саундтрек надвигаются брейгелевские «Охотники на снегу» — ключевой образ фильма «Солярис», об основных эпизодах которого напоминает снятый к выставке ролик. Все вместе производит если не ошеломляющее, как признавались некоторые первые зрители, то весьма сильное эмоциональное впечатление.
Вслед за этим первым эффектом следуют вопросы. Причем здесь «Солярис»? Правильно ли вешать оригиналы картин (всего в выставке участвует 34 работы 12 художников; кроме вышеназванных, это, естественно, Анатолий Зверев, а также Петр Беленок, Лидия Мастеркова, Владимир Немухин, Владимир Янкилевский — все из коллекции Музея АZ) рядом со снятыми на их основе видеопроекциями и так ярко, по-театральному, высвечивать их лучами? А главное — зачем вообще было городить такую сложную махину ради показа, в сущности, камерных произведений? По признанию генерального директора Музея АZ Наталии Опалевой, проект обошелся почти в миллион долларов, а в Италию из России пришлось везти 17 т «железа» для этой инсталляции о русской духовности. Но усилия и затраты стоили того, чтобы изменить восприятие работ художников, входящих в коллекцию музея, если можно так выразиться, поднять их над землей, дать им другое измерение. Как в переносном, так и в буквальном смысле слова.
По словам Наталии Опалевой, эти работы «воплощают идею единства культурных устремлений — во всем мире это время, которое у нас называлось „оттепелью“, было прорывом, приоткрылся железный занавес, появилась целая плеяда художников, писателей, кинематографистов». Кстати сказать, просветы в металлической конструкции космолета, придуманной экспозиционером Геннадием Синевым, воплощают и эту метафору прорыва железного занавеса, за которым оказался виден целый космос европейской культуры. Не зря Тарковский в своем фильме апеллировал к ее вершинам, как это делали и многие художники, называемые нонконформистами. Впрочем, куратору выставки и идеологу музея Полине Лобачевской не нравится это определение, как и другие из искусствоведческого обихода: «второй авангард», «другое искусство», «неофициальное искусство». Вместо этого она полемически предлагает новый термин — «советский Ренессанс». И где еще его отстаивать, как не в Италии, во Флоренции, где сами стены помогают?
Полина Лобачевская, много лет преподававшая во ВГИКе, потом основавшая галерею «Кино», выстроила стратегию открытого три года назад в Москве Музея АZ именно на диалоге художественных произведений и современных мультимедийных технологий — каждая выставка в музее это доказывает, а флорентийская одиссея замыкает трилогию выставок, посвященных параллелям между фильмами Андрея Тарковского и искусством его эпохи. Первая часть была посвящена «Сталкеру» и Петру Беленку, вторая — «Андрею Рублеву» и Дмитрию Плавинскому, третью решили посвятить «Солярису» с его темой океана — мирового разума. И понятно, почему именно Тарковский, в Тоскане снявший свой предпоследний фильм «Ностальгия», с его мировой славой нужен в таком проекте — как символ творческой свободы и как оммаж гостеприимным хозяевам. (Кстати, в музее Франко Дзеффирелли можно увидеть зал «Инферно» — его неосуществленного проекта по «Божественной комедии» Данте. Там графические эскизы режиссера также «оживают» в специальной видеоанимации.)
Как считает приехавший на вернисаж Франциско Инфанте, выбранных для выставки художников, принадлежавших к совсем разным направлениям, объединяет «ощущение метафизики в жизни, которого так не хватает в современном искусстве». Это ощущение метафизики, парения в каких-то запредельных пространствах подчеркивает дизайн выставки, диаметрально противоположный последней модной тенденции, заведенной итальянским куратором Джермано Челантом, стремящейся к как можно более точным историческим реконструкциям контекста, в котором возникло то или иное искусство. Впрочем, каким образом показывать искусство — как продукт эпохи или как вещь в себе — тема не для репортажа, а для философской дискуссии.
Из уст Полины Лобачевской неудивительно услышать, что на видеопроекциях Александра Долгина картины выглядят даже лучше, чем в оригинале. «В них становится видна та энергия, которую они сохранили в душное советское время». Полина Ивановна замечает, что оператору Тарковского Владимиру Юсову пришлось снимать «Охотников» Брейгеля по огромной, специально написанной копии, чтобы лучше их представить на экране. И кто скажет, что это не удалось? Поколения наших людей полюбили Брейгеля заочно, в том числе благодаря этому фильму, никогда не видев картину в оригинале. Сегодня, в цифровую эпоху высочайших разрешений, граница между подлинниками и репродукциями стала эфемерной, а та аура, которую приписывают оригиналу, теперь может переметнуться и на воспроизведения, что происходит на «Новом полете на Солярис».
Мэр Флоренции Дарио Нарделла горячо приветствовал на пресс-конференции организаторов выставки. В своей речи он сказал, что «эта выставка, где нет барьеров между языками и предметами, очень важна для нашего города», что «это даже более человеческий опыт, чем культурный». Мэр напомнил, что это первый международный проект, который принимает открывшийся полгода назад Фонд Франко Дзеффирелли. «Франко — это великий посол Флоренции в мировой культуре и болельщик футбольного клуба „Фиорентина“. Я надеюсь, что эта выставка станет мостом между Москвой и Флоренцией», — отметил глава городской администрации. Сам маэстро ввиду преклонного возраста (ему 95 лет) не смог присутствовать на открытии, но его сын Пиппо Дзеффирелли, вице-президент фонда, выразил надежду на то, что этот «эффектный аттракцион привлечет туристов». А мэр распорядился, чтобы на выставку приводили школьников и студентов.
К выставке была приурочена международная конференция, посвященная параллелям между советским и итальянским искусством 1960-х, которую также поддержал Музей AZ. В ней участвовали специалисты из Российского государственного института искусствознания, которые приступают к написанию академического тома по истории русского искусства послевоенной эпохи. И кто знает, возможно, в нем появится глава с громким названием «Советский Ренессанс» — и вовсе не про академиков-классицистов, а про художников, бросивших вызов своему окружению и улетевших на Солярис из своих бараков и хрущоб.
Флоренция, Фонд Франко Дзеффирелли
Новый полет на Солярис
До 31 июля
