Музейщики Фландрии высказались о ситуации с «русским авангардом» в Генте

Дело Топоровских привлекло большое внимание средств массовой информации, но среди множества мнений, высказанных по этому поводу, слишком долго не было слышно голоса музеев Фландрии.

Мы ожидали и надеялись, что независимой комиссии под руководством Томаса Лейсена будут предоставлены все возможности подвергнуть тщательной проверке методы работы, честность и должную осмотрительность MSK и ее директора. Но коллекционер, город Гент и наша коллега Катрин де Зегер воздвигли перед этой комиссией непреодолимые препятствия, прежде чем она приступила к работе. Это совершенно неприемлемо.

В ходе пиар-кампании, проведенной городом Гентом и MSK в последние дни, ответственные за ситуацию лица (опять!) умыли руки, и директор MSK даже решила изобразить из себя этакий голос совести, который мог бы помочь музеям Фландрии извлечь уроки из случившегося и сделать наши «музейные практики сильнее и лучше».

Мы больше не можем и не будем молчать. Это мир, перевернутый с ног на голову.

В последние месяцы MSK откровенно нарушал все этические кодексы, а также законы здравого смысла. MSK заключил соглашение с коллекционером, которого они не знали, обладавшим коллекцией, которая была «слишком хороша, чтобы быть правдой», в той области — российском авангарде, на которой MSK не специализируется и в которой подлинность и провенанс работ, как известно всему миру, слишком часто вызывают обоснованные сомнения.

Руководство MSK, как представляется, сознательно игнорировало все предупреждения извне и изнутри, касающиеся и коллекционера, и его собрания. Также представляется, что предварительная исследовательская работа была проведена музеем небрежно и не соответствовала принятым стандартам (комиссия Лейсена, будь она допущена к работе, могла бы прояснить этот вопрос).

Когда MSK открылся после реконструкции, включив в экспозицию коллекцию Топоровских, сотрудники музея стали высказывать сомнения в подлинности работ из этого собрания. Директор MSK никак не отреагировала на их замечания, а ее сотрудникам было запрещено обсуждать этот вопрос.

В открытом письме, подписанном дюжиной международных экспертов и опубликованном в середине января в различных СМИ по всему миру, были высказаны серьезные сомнения относительно подлинности выставленных работ из коллекции Топоровских.

Музейные стандарты диктуют только один вариант действий в таком случае: закрыть выставку, снять работы со стен, вернуть их в хранилище, провести тщательное исследование их подлинности с помощью сторонних экспертов — и, если есть малейшее подозрение, разорвать все связи с коллекционером.

Тем не менее MSK, игнорируя все советы, поступал ровно наоборот: не снимал работы, выражая слепую веру в коллекционера и ставя под сомнение искренность и профессионализм авторов открытого письма (и всех, кто разделял их мнение). При этом MSK серьезно скомпрометировал собственную репутацию, а также, к нашему глубочайшему сожалению, репутацию фламандских музеев в целом.

Через две недели коллекция все-таки была убрана в результате беспрецедентного давления со стороны международных СМИ.

Мы не говорим о том, являются ли произведения из собрания Топоровских подлинными или нет, этот вопрос уже не имеет значения. Для нас важны авторитет и репутация наших музеев в глазах общественности.

Благодаря действиям MSK и его директора, а именно полному отсутствию прозрачности и отказу взять на себя ответственность, доверие ко всему музейному сектору Фландрии было поставлено под угрозу. Уверенность общества в профессионализме наших сотрудников подорвана. Кроме того, незаслуженно брошена тень на сотрудничество с частными коллекционерами — важную и плодотворную музейную практику во всем мире на протяжении более 150 лет.

Репутационные потери весьма существенны, что бы ни говорили журналистам Катрин де Зегер и представители гентских властей. Это отражается не только на самом MSK, но и на репутации всех музеев Фландрии — в среде наших коллег, общественности и представителей прессы как внутри страны, так и за рубежом. Мы замечаем это ежедневно. В результате это наносит ущерб нашей работе.

Мы по-прежнему верим в высокий уровень, репутацию и профессионализм фламандского музейного сектора в целом, поэтому хотим ясно и определенно отмежеваться от действий MSK в деле Топоровских.

MSK и его сотрудники, которым руководство заткнуло рты и которых оно фактически бросило в трудной ситуации, по-прежнему дороги нам. Поэтому мы настоятельно призываем власти Гента предпринять все необходимое для восстановления доверия к MSK. Мы считаем, что это предполагает повторный созыв независимой комиссии, предпочтительно международной, которая сможет выполнить те же задачи, что ставились перед комиссией Лейсена, беспрепятственно и без каких-либо заранее выдвинутых условий. Независимый взгляд кажется нам совершенно необходимым, и, конечно же, любые «извлеченные уроки» будут полезны для всего сектора.

Обеспечение максимальной прозрачности и подотчетности общественности, прессе и коллегам имеет жизненно важное значение. Время молчания прошло.

Патрик Аллегаерт, художественный и политический советник Музея доктора Гислена (Гент)
Питер Бари, генеральный директор M Museum (Лёвен)
Тилл-Хольгер Борхерт, директор Musea (Брюгге)
Питер Карпро, куратор M Museum (Лёвен)
Барт де Бар, генеральный и художественный директор Музея современного искусства Антверпена (M HKA)
Хуберт де Витте, управляющий директор Музеев Брюгге
Марк Якобс, директор Фламандского центра поддержки культурного наследия (FARO)
Хильде Шофс, куратор Музея под открытым небом (Бокрик)
Манфред Селлинк, директор Королевского музея изобразительных искусств (Антверпен)
Серхио Сервеллон, директор FeliXart Museum (Дрогенбос) и председатель ИКОМ-Вландерен
Бен ван Бенеден, директор Дома Рубенса (Антверпен)
Вероник ван де Керкхоф, директор Центра изучения наследия Рубенса Rubenianum (Антверпен)
Филипп ван ден Бош, директор Mu.ZEE (Остенде)
Дитер ван Кейрсбильк, управляющий директор Музея современного искусства Антверпена (M HKA)
Ольга ван Ост, координатор музея Фламандского центра поддержки культурного наследия (FARO)
Сара Вайнс, директор музея Мидделхейм (Антверпен)

Все подписавшиеся являются сотрудниками фламандских музеев и культурных учреждений и принадлежат к неофициальному объединению «Фламандская музейная платформа» (Vlaams Museum Overleg). Данное письмо они подписывают от своего собственного лица, а не от имени своих учреждений.