Должен признаться, что мы с Колей никогда не были особо близкими друзьями. Поэтому те печальные обстоятельства, которые привели к столь раннему уходу этого замечательного человека, доходили до меня лишь в виде слухов. К счастью, я ни разу не встречался с запойным алкоголиком Шептулиным, зато считаю за честь знакомство с этим элегантным и чуть высокомерным денди, эстетом до кончиков ногтей. И горжусь тем, что несколько моих статей были опубликованы в выходившем с 1991 года «Месте печати», непоколебимом форпосте всяческого витийства и любомудрия. Сам Шептулин писал довольно редко, его литературным проектом и был «Журнал интерпретационного искусства» (таков подзаголовок «Места печати»). Для каждого номера он тщательно выстраивал сложную интеллектуальную интригу — например, «Энтузиазм и дискомфорт» (№ 8, 1996). В результате таких усилий вполне уместными оказывались даже тексты Андрея Ковалева, выглядевшие слишком простецки в сравнении с размахом психоделического интеллектуализма Андрея Монастырского, Павла Пепперштейна, Владимира Сорокина и Юрия Лейдермана.
И вся эта преизощренная игра в бисер была скромно упакована в пуританские книжечки в духе академического сборника. Таков стиль 1990-х. Журнал перестал выходить в 2001-м, когда наступила эпоха неподъемных и дорогущих изданий, а записным умникам для кастальских игрищ места и не осталось.
С тем же несгибаемым перфекционизмом, что и журнал, Шептулин делал выставки в галерее Obscuri Viri. Вызывающий смысл названия могли расшифровать только самые изощренные знатоки: «Темные люди» — это название возрожденческой сатиры, направленной против мрачных и отсталых папистов. Все так и было, в начале 1990-х московский концептуализм для сторонних наблюдателей выглядел вещью в себе, своего рода черной дырой, куда могут проникнуть только избранные. Для людей, которые в этот круг не входили, было почти невозможно понять, о чем идет речь, все попытки исследования и анализа наталкивались на высокомерную позу: «Вам все равно не понять». И здесь куратор Шептулин сделал великое дело. Он показывал лучших представителей этого круга не как членов некой таинственной секты, но как индивидуальных и очень актуальных художников. Сама идея оказалась более чем продуктивной: галерея, которая работает с концептуалистами, совмещена с издательством и альманахом. Концептуализм — это Текст. Но в варианте, предложенном в Obscuri Viri, сумрачное текстообразование, принятое в этом кругу, оказывалось просто восхитительной заумью.
И тут все стало ясно и прозрачно. Все станет просто и прозрачно, если отбросить всякие попытки позитивистского понимания и настроить «боковое зрение», о котором вещал лукавый Павел Пепперштейн. А удобную и комфортную площадку обозрения для нас, «темных людей», и обустроил Николай Шептулин.
