Русский балет и княжество Монако связывает Казино — тот самый великолепный ажурный торт с двумя вычурными башнями, который архитектор Шарль Гарнье, автор здания Парижской оперы, выпек на самом берегу Средиземного моря. В одной — игорной — половине этого дворца, куда более популярного, чем замок правящей династии, главная императорская балерина Матильда Кшесинская проматывала свои миллионы, нажитые непосильным трудом. Беспрестанно ставя на цифру 17, она проиграла все, вплоть до виллы в соседнем Кап-д’Ай, на которой проживала после Октябрьской революции с законным мужем, великим князем Андреем Владимировичем и сыном Вовой. Потеряв жилье на Лазурном берегу, к концу 1920-х она была вынуждена перебраться в Париж и зарабатывать на жизнь частными уроками. Великий князь помогал ей как мог — поливал пол репетиционного зала из садовой лейки.
В другом — театральном — крыле прибрежного дворца в начале 1910-х обосновался Сергей Дягилев со своей антрепризой. В России его частному предприятию вечно вставляли палки в колеса, так что готовить репертуар очередного сенсационного турне «Русскому балету» было сподручнее на Лазурном берегу. С Залом Гарнье (Salle Garnier), оперным театром Монте-Карло (таким же золочено-пышным, украшенным исполинскими кариатидами, как и его парижский собрат, только раза в четыре меньше, рассчитанным всего на 400 зрителей-аристократов), импресарио заключил деловое соглашение: его труппа беспрекословно мимирует во всех оперных постановках театра, за это ей предоставляется бесплатный зал для репетиций и возможность «испытать» новые балеты на публике перед выездом в столицы Европы. Этот самый репетиционный зал — длинный, мрачный, с таким низким потолком, что высоко прыгающие мужчины доставали до него рукой, а женщины, воздетые в верхних поддержках, прикрывали руками головы, чтобы не стукнуться о своды, — стал местом рождения едва ли не всех великих спектаклей 1910–1930-х годов. И верно служил «Балету Монте-Карло» вплоть до начала XXI века.
Смерть Дягилева в 1929 году едва не убила «Русский балет» (в котором, по правде говоря, после Первой мировой войны оказалось полным-полно иностранцев, заменивших свои имена русскими псевдонимами). Труппа распадалась, воссоединялась, меняла названия и хозяев. Хореографом, сумевшим удержать компанию на плаву, стал Леонид Мясин, единственный москвич среди балетных талантов, открытых Сергеем Дягилевым. В 1936 году он стал постоянным балетмейстером «Русского балета Монте-Карло». Труппа считалась неофициальным хранителем дягилевского наследия: в ней долго работали артисты и репетиторы, сохранявшие стиль и аромат репертуара «русских сезонов». Незадолго до Второй мировой компания отправилась завоевывать Америку, где благополучно пережила военное лихолетье. Роковыми оказались послевоенные годы: вернувшись на родину, «Русский балет Монте-Карло» с грехом пополам протянул лет 15 на старом репертуаре, но в 1963-м приказал долго жить. Реинкарнировала его княжеская семья, избавившись от упора на «русскость»: в 1985 году вновь созданный «Балет Монте-Карло» поступил на государственный баланс, став официальной балетной труппой княжества Монако.
Возглавить компанию пригласили парижских «классиков» — знаменитого стилизатора старинных балетов Пьера Лакотта и его жену, парижскую этуаль Гилен Тесмар. Из «Балета Монте-Карло» чета вылепила образцовую академичную труппу с интернациональным репертуаром, в спектаклях которой не считали зазорным танцевать звезды Парижской оперы. Компании не хватало только одного — оригинальности. И в 1993 году высокородная опекунша балета принцесса Ганноверская решается на радикальный поступок: приглашает нового руководителя — молодого авангардиста из Тура, хореографа Жан-Кристофа Майо.
Он тут же развил бурную деятельность: набрал новых артистов, радикально обновил афишу своими постановками и честно попытался возобновить репертуар «Русского балета», благо в подвалах Казино обнаружились ящики с костюмами и аксессуарами балетов еще дягилевских времен. Однако попытки реанимации старых спектаклей оказались безуспешными: многонациональная молодая компания не понимала, как оживить покойную хореографию. И дягилевское прошлое бесповоротно отошло в историю. Вместе с раритетным репетиционным залом, который заменила новая студия труппы — современная, обширная и комфортабельная. Золотой Пале-Гарнье тоже оказался на обочине прогресса, уступив место гигантскому подводному театру «Форум Гримальди».
Впрочем, связи с русским балетом хореограф Майо обрывать не собирался. Гастроли «Балета Монте-Карло» в Москве с его остроумной прокофьевской Золушкой прошли с сенсационным успехом, союз с таким ярким автором показался москвичам чрезвычайно перспективным. Но первый ход сделал «Балет Монте-Карло»: в 2012 году Жан-Кристоф Майо пригласил труппу Большого театра исполнить «белый» акт Лебединого озера, вклинив классическую хореографию в свою собственную, весьма радикальную версию главного русского балета. Москвичи во главе с худруком Сергеем Филиным без колебаний отправились на Лазурный берег встречать Новый год этим гибридным спектаклем. И произвели фурор.
Под бой курантов был скреплен дружеский союз: Большой пригласил Жан-Кристофа Майо в Москву на эксклюзивную постановку. Майо выбрал Шостаковича, слепив из фрагментов его музыки балетную партитуру для универсального сюжета о непростой любви женщины и мужчины. Мировая премьера сочиненного им Укрощения строптивой в 2014 году стала хитом сезона, принесла Большому театру букет «Золотых масок». Балет покатился по гастролям, был отснят на пленку, показан в сотнях кинотеатров по всему миру. Русские артисты обворожили Майо: он набрал в свою труппу славян, солистов Большого стал регулярно занимать в своих спектаклях. В планах — очередной визит княжеской труппы в Москву и очередная постановка хореографа Майо в Большом.
Да и дягилевский дух — его неутомимая жажда новизны, его непременное «удиви меня» — не выветрился с Лазурного берега. Этим летом в оперной части Казино, в историческом Зале Гарнье, состоится мировая премьера Поцелуя феи Игоря Стравинского — любимого дягилевского композитора. Одноактный балет для труппы Монте-Карло ставит молодой хореограф Владимир Варнава, чья большая российская карьера (постановки в Музтеатре им. Станиславского и Немировича-Данченко, в Мариинском театре) расцветет лишь на следующий год. Как и в дягилевские времена, «Балет Монте-Карло» вновь опередил европейские столицы: зрители Монако первыми примут Поцелуй нового дарования.
