Серьезное научное исследование инкрустированного bureau plat (письменного стола) Андре Шарля Буля (1642–1732) даст информацию для установления подлинности любой французской мебели XVIII века. Результаты ряда анализов уже показали, что этот стол, относящийся к типу, обычно датируемому приблизительно 1720 годом, мог быть создан десятилетием раньше.
В 2014 году коллекционер Николя Катлен приобрел в цюрихской Galerie Koller письменный стол aux têtes de satyre (с головами сатиров), созданный придворным краснодеревщиком Андре Шарлем Булем. Он заплатил за него 2,5 млн швейцарских франков ($2,6 млн) — швейцарский аукционный рекорд для мебели.
Купить его Катлену рекомендовали лондонский специалист по декоративно-прикладному искусству Уильям Айслин и парижский реставратор Себастьен Эвен. Выбор исследователей пал на этот aux têtes de satyre из-за безукоризненного провенанса, прослеживающегося через семью министра финансов Шарля-Анри Малона де Берси (1678–1742).
Айслин, открыто разоблачающий подделки, наводнившие антикварный рынок Парижа, называет данный стол «образцовым не только для Буля, но и для всего мебельного дела Франции начала XVIII века». И считает его «шансом разработать критерии, по которым мы сможем оценивать другие образцы».
Николя Катлен, коллекционер концептуализма и минимализма, пять лет назад расширивший сферу своих интересов, уверен: «Этот стол будет самым тщательно изученным предметом французской мебели в истории». Ведь его полностью разобрали, чтобы дендрохронологи смогли получить доступ ко всем 49 элементам дубового каркаса. Процесс сильно упрощают современные методы снятия инкрустации. С предметом работает группа из девяти специалистов. Уже сделано 1,2 тыс. фотографий, а к июлю, когда планируется завершить проект, число их, по всей вероятности, превысит 2 тыс.
Себастьен Эвен использует спирт для кристаллизации старых животных клеев, что позволяет снять облицовочные пластины и заново собрать их на панелях из оргстекла, не повредив при этом покрывающую их патину. Анализу подвергли 40 деревянных деталей (82%), 28 из них дали важные результаты. Для сравнения, аналогичный анализ столика Буля в Версале проводился лишь на пяти деталях.
Использование большого числа образцов, полученных с помощью неинвазивной техники цифровой фотографии высокого разрешения, повысило вероятность обнаружения срезов внешних годичных колец, по которым можно установить, когда дерево срубили. Удалось выявить пять подходящих фрагментов, один из которых датируется приблизительно 1698 годом.
Теперь можно говорить о том, что стол сделан около 1710 года, на десятилетие раньше традиционной датировки эпохой Регентства, принятой для аналогичных предметов мебели в лос-анджелесском Музее Дж. Пола Гетти, в нью-йоркской Коллекции Фрика, в Королевской коллекции в Виндзорском замке, в лондонской Коллекции Уоллеса и в Будапештском музее изобразительных искусств.
До настоящего времени датировка произведений Буля опиралась на весьма скудные свидетельства. Датируя стол 1720 годом, историки основывались на описи предметов, составленной в год, когда в мастерской мебельного мастера произошел пожар (в нем погибло 17 похожих столов, находившихся на разных стадиях готовности), а также подтверждали ее рядом гравюр, изданных в 1725–1730 годах. «Раньше при работе с произведениями мебельного искусства приходилось полагаться главным образом на исторические и стилистические исследования, — говорит Катлен. — Теперь же мы получили возможность сочетать их с новейшими технологиями».
Параллельно с изучением древесины был проведен анализ клея, толстых накладок из эбенового дерева и украшающих стол изысканных масок сатиров из позолоченной бронзы. Технологии анализа веществ, обнаруживающихся в остаточных количествах материалов, еще только начинают применяться, но уже сейчас они помогают атрибутировать и заново оценить, к примеру, работы Пьера Гутьера (1732–1813), чеканщика и позолотчика эпохи Людовика XV и Людовика XVI.
Группа исследователей сняла похожие маски с еще одного bureau plat. Их сопоставление с другими масками, созданными в мастерской Бернарда I ван Ризамбурга (ок. 1660 — 1738), обнаруживает едва заметные, но важные изменения в технике чеканки. Изучение следов, оставленных рабочими инструментами, позволяет понять техники, бытовавшие в мастерской.
Анализ конструкции обнаруживает использование менее дорогих пород дерева везде, где только возможно, заметные следы пилы на скрытых поверхностях, скупое использование панциря черепахи под бронзовыми элементами и явную экономию инкрустации на частях, которые, по всей вероятности, не будут пристально рассматривать. Впрочем, знание того, что даже такие роскошные столы, как этот, создавались с оглядкой на расходную стоимость, не умаляет нашего восхищения мастерством ателье Буля.
Уильям Айслин признает, что результаты исследования «контрольного образца» сегодня, когда рынок мебели Андре Шарля Буля, которую с конца XVIII века переделывали, обновляли и копировали, скомпрометирован появлением целого вала искусных подделок, «раскачают кое-чьи лодки».
«Грядет большая чистка, — говорит Айслин. — Но через нее необходимо пройти, если мы хотим, чтобы рынок выжил».
