«Я начал рассматривать стены, а они были прекрасны сами по себе — с процарапанными рисунками и надписями, с плесенью, повреждениями от передвижения ящиков с бутылками зреющего шампанского. И я понял: вот дух этого места, не нужно никакой сценографии, ничего постановочного. Никаких моделей и актеров!» — рассказывает Эрвин Олаф о совместном проекте с домом шампанских вин Ruinart. При поддержке бренда он создал серию из 26 работ, названную The Light (Свет). Некоторые из них были на приуроченном к открытию Оммажа Луи Галле Олафа предпоказе в конце февраля в ГМИИ имени А.С.Пушкина в Москве, а полностью серию можно было видеть в марте на моновыставке в парижском торговом центре Carrousel du Louvre.
Все они сделаны в охраняемых ЮНЕСКО погребах Ruinart в Реймсе, и все — а это уже важно не для истории компании, а для истории фотоискусства, — абстракции. Снятые на Hasselblat черно-белые фантазии о свете и тени. Работы для знаменитого голландского фотографа крайне непривычные, ничего похожего в его творчестве не найти, по крайней мере за последние лет десять. Олаф, славящийся умением работать с моделями, сложной постановкой кадра, в создании которой участвует большая команда, на сей раз обошелся без всего этого. Правда, такая идея родилась лишь в процессе. Сначала, получив предложение о сотрудничестве от Ruinart, Олаф пошел традиционным путем.
Глава Ruinart Фредерик Дюфур пригласил фотографа создать серию снимков, связанных с наследием марки, около двух лет назад. И для Ruinart это привычная практика. В доме вообще гордятся своей вовлеченностью в мир искусства, отсчет которой принято вести с 1896 года, когда семья Рюинар пригласила создать рекламный плакат Альфонса Муху. В современной истории связь с искусством — это поддержка ярмарок искусства Arco в Мадриде и Le Carré Rive Gauche в Париже, лондонского Фестиваля дизайна, Art Basel в Майами-Бич и других международных выставок и ярмарок, привлечение современных художников к дизайну шампанских вин, производимых Ruinart (так, в 2013–2014-м голландский художник и дизайнер Пит Хайн Ик разрабатывал деревянные кофры для Ruinart Blanc de Blancs и Ruinart Rosé, а в 2014-м шотландка Джорджия Рассел — лимитированную серию Ruinart Blanc de Blancs), и арт-проекты, подобные The Light Эрвина Олафа. Ruinart каждый год выбирает одного художника для создания арт-объекта или серии работ, которые потом гастролируют по миру, участвуя в фестивалях и выставках. В прошлом году на большие гастроли отправились созданные для Ruinart 12 скульптур из муранского стекла Юбера ле Галля, вдохновленные сменой сезонов на виноградниках (столичная публика могла их видеть осенью на ВДНХ во время Шестой Московской биеннале современного искусства).
Олаф копнул глубже, чем ле Галль, спустившись в погреба. Сначала с огромной командой осветителей и ассистентов и армией моделей. Именно такой была концепция — работать с привычным размахом и привычной натурой. Как вспоминает Олаф, «я начал снимать, но понял, что это совершенно не то, что эта идея не подходит месту». Но вот само место его увлекло — старинные стены, на которых природа и человек запечатлели свою историю. Вот след от стекавшей воды, вот старые царапины от ящиков с бутылками, вот граффити. А последних здесь много — от выбитого в камне изображения Пастера до процарапанных имен. Их, кстати, еще недавно разрешено было писать на стенах уходящим на пенсию работникам дома Ruinart — но год назад погреба взяла под охрану ЮНЕСКО.
Впрочем, стены привлекли Олафа не сюжетностью, а прежде всего объемом. «Я всегда немного завидовал художникам: фотографии плоские, а картинам мазками можно задать нужный объем и текстуру», — говорит он. Уже первые четыре фотографии, снятые в перерыве между съемками тогда еще основного проекта с моделями, убедили Олафа в необходимости сменить концепцию. Он показал работы Фредерику Дюфуру. Сначала те, что с моделями. «Реакция была очень сдержанной, — вспоминает Олаф, — очень американской: когда тебя пытаются ободрить, не очень на самом деле удовлетворяясь результатом». Потом — черно-белые абстракции. «Я не говорю по-французски, но слово magnifique понял сразу», — продолжает Олаф. Так модели и большая съемочная группа из погребов были убраны, а фотограф еще в течение полугода спускался в них с одним ассистентом, чтобы снять свои черно-белые картины.
Причем с картинами тут пересечений значительно больше, чем может показаться на первый взгляд. Одна работа похожа на Марка Ротко, другая — на Пита Мондриана, третья — на представителей движения Zero. Сам Олаф указывает на эти параллели, его абстракции и были задуманы такими оммажами.
А вот напрашивающаяся ассоциация с работами Брассая, увековечившего парижские граффити, скорее случайна. Как рассказывает фотограф, он уже работал над The Light, когда отправился на выставку Александр Маккуин. Дикая красота в лондонском Музее Виктории и Альберта. «У меня осталось немного времени, — вспоминает он, — и я пошел посмотреть коллекцию фотографий. Там я и увидел эту серию впервые, хотя я, разумеется, прекрасно знаком с творчеством Брассая».
Однажды Эрвин Олаф сказал: «Сначала я пытаюсь очаровать зрителя, заворожить его красотой кадра, а потом уже донести идею». Как это было, например, в знаменитой серии Отель — размышлении об одиночестве человека в мире. О чем серия The Light? «Я все еще стараюсь найти точную формулировку, — отвечает Олаф, — но в целом это о том, что без тьмы нет света».
На выставке в Carrousel du Louvre, помимо 26 работ из серии The Light, была еще одна. Мультимедийная работа, дань памяти и уважения знаменитому плакату Альфонса Мухи, созданному для Ruinart. Узнаваемые очертания его рисунка в течение десяти минут «прорезались», словно наскальные рисунки, на стене погреба. И это добавляло закольцованности всей созданной Эрвином Олафом композиции. И послание предельно понятно: без тьмы нет света, без прошлого нет будущего.
