Поддельный Григорьев со всех сторон

Два заседания с недельным перерывом (19 и 27 октября) Дзержинский районный суд Санкт-Петербурга заслушивал показания Елены Баснер по делу о продаже коллекционеру Андрею Васильеву поддельной работы художника Бориса Григорьева «В ресторане». Баснер, известный искусствовед и специалист по русскому авангарду, в этом уголовном процессе — подсудимая.

Каждый из допросов длился с перерывами более трех часов. Отвечая на вопросы своего адвоката, затем представителей обвинения и, наконец, судьи, Елена Баснер подробно объяснила собственную версию произошедшего.

В мае 2009 года человек, представившийся как Михаил Аронсон, позвонил Елене Баснер, которая в то время была экспертом по русскому искусству аукционного дома Bukowskis и работала между Петербургом, Хельсинки и Стокгольмом, взяв номер ее телефона с сайта аукциона. Аронсон хотел показать работу Бориса Григорьева, но приехать в офис аукционного дома отказался, объяснив, что произведение находится в России.

Через месяц, 6 июля, он на один день привез картину в петербургскую квартиру Баснер и попросил мнения искусствоведа относительно подлинности вещи, не скрывая намерения продать ее. Увиденная работа произвела на Елену Баснер хорошее впечатление, а принесший картину Аронсон сообщил, что она происходит из «разделенной коллекции». Это сразу обратило память искусствоведа к виденной ею в 1980-е годы коллекции профессора Николая Тимофеева, где находились парижские работы Григорьева 1913–1914 годов, в начале века входившие в собрание купца и мецената Александра Бурцева и исчезнувшие после раздела собрания Тимофеева между наследниками в 1990-е годы. В издававшемся Бурцевым альманахе «Мой журнал для немногих» была воспроизведена внешне схожая работа под названием «В ресторане».

Несколько дней спустя, 9 июля, Елена Баснер обратилась к знакомому ей с 1990-х годов издателю Леониду Шумакову, чтобы купить вышедшую в его издательстве монографию Тамары Галеевой «Борис Григорьев» — в этой книге она рассчитывала найти дополнительное подтверждение своей атрибуции, однако работы среди репродукций не было.

Тогда Баснер просто сообщила о существовании картины Григорьева Шумакову, который сразу выразил заинтересованность в приобретении вещи, говоря о существовании крупного московского покупателя. По просьбе Аронсона Баснер приблизительно оценила «В ресторане» в 150 тыс. (не уточняя валюты), в итоге Шумакову была названа цифра $180 тыс.

Еще через несколько дней, 11 июля, Шумаков привез задаток в $100 тыс. и забрал вещь, заодно упомянув положительный отзыв Галеевой, которой он послал фото по электронной почте. Видела ее и бывшая коллега Баснер, хранитель отдела рисунка Государственного Русского музея Юлия Солонович, заходившая к ней в гости 10 июля, — как всякий музейщик, она обрадовалась появлению новой и, казалось, не введенной в научный оборот работы Григорьева.

Спустя еще два дня в квартире Елены Баснер состоялся окончательный расчет: продавец, находившийся в соседней комнате, получил остаток суммы, а $20 тыс. Шумаков оставил эксперту в качестве благодарности.

Об участии в сделке коллекционера Андрея Васильева Елене Баснер впервые стало известно в феврале 2011 года, когда Шумаков сообщил, что проданная вещь — поддельная, является копией с оригинала из Русского музея. Только тогда, по словам искусствоведа, она вспомнила, что могла видеть работу во время приемки коллекции Бориса Окунева в октябре 1983 года: «Парижское кафе» значилось в описи под номером 179 и закрывало второй день работы комиссии, в которую входила Елена Баснер, еще начинающий музейный работник, преимущественно занятый упаковкой и доставкой в музей произведений, полученных по завещанию коллекционера.

Как говорила Елена Баснер в суде, этот момент стал для нее самым травматичным во всей истории. По ее словам, окончательно она поняла свою ошибку только в ноябре 2014 года, когда в кабинете следователя впервые увидела две работы рядом — приобретенную Васильевым «В ресторане» и «Парижское кафе» из собрания ГРМ.

В 2009 году Елена Баснер, по ее собственным заверениям, была полностью уверена в том, что держала в руках подлинное произведение Бориса Григорьева. Между 2011 и 2014 годами она не оставляла попыток найти истину путем искусствоведческого анализа, обращалась к знатокам творчества этого художника, фотографировала и сравнивала вещи из разных собраний.

Так, в начале сентября 2011 года известный специалист по русскому авангарду Андрей Крусанов смог предоставить ей фото подлинника из Русского музея. По мнению Баснер, наличие карандашного рисунка в работе Григорьева, который «мыслил карандашом», не является неопровержимым аргументом в пользу подделки.

Взявшая слово сторона обвинения особо подчеркивала материальную заинтересованность подсудимой. Также она не подтвердила показания Шумакова, утверждавшего, что передал $250 тыс., — по однозначному мнению Елены Баснер, которая не пересчитывала деньги в банковских упаковках, общая сумма была $200 тыс.

В материалах гражданского дела, возбужденного по заявлению Андрея Васильева в 2011 году, есть расписка Аронсона в получении $180 тыс. На заседании 26 октября сторона обвинения ходатайствовала о новом исследовании в рамках нынешнего уголовного процесса материалов гражданского дела, которое в 2011-м слушалось в Выборгском районном суде: Васильеву и Шумакову тогда было отказано в иске за истечением сроков давности. Сейчас судья вынесла решение приобщить к делу только денежную расписку Михаила Аронсона.

На прямой вопрос Андрея Васильева, признает ли Елена Баснер ошибкой свою атрибуцию работы «В ресторане», последовал утвердительный ответ. «Я вряд ли могу сформулировать причину искусствоведческой ошибки», — сказала она, когда пострадавший коллекционер стремился расширить полученный ответ.

Сейчас, находясь на скамье подсудимых, Елена Баснер старается не бросить тень на знакомых сотрудников Русского музея. По ее словам, после звонка Шумакова она справлялась с этой ситуацией в одиночку и не обращалась ни к кому из бывших коллег.

То, что Баснер не обратилась к Солонович, однажды видевшей работу у нее дома и в 2011 году поставившей подпись под заключением комиссии Русского музея, которая признала «В ресторане» фальшивкой, показалось странным судье — она отдельно спросила об этом, однако обвиняемая ответила, что не хотела отягощать младшую коллегу мучительными сомнениями.

На следующих заседаниях, которые назначены на 2 и 11 ноября, сторона обвинения обещает представить дополнительные доказательства виновности Елены Баснер.