18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Барт де Бар
Место и год рождения: Бельгия, 1960
1986–2000 куратор Музея современного искусства в Генте (ныне S.M.A.K., Бельгия). Принимал участие в организации Documenta IX (1992, Кассель, Германия). Был одним из инициаторов создания Биеннале в Йоханнесбурге
1999–2001 советник по культурному наследию и современному искусству министра культуры Фландрии (Бельгия)
С 2002 директор Музея современного искусства Антверпена (M HKA)
Николаус Шафхаузен
Место и год рождения: Германия, 1965
Начинал как художник
1995–1998 художественный руководитель художественного центра Кунстлерхаус в Штутгарте
1999–2005 директор выставочного центра Кунстферайн во Франкфурте-на-Майне
2003–2005 куратор Института современного искусства в Хельсинки
2005–2007 основатель и директор Европейского Кунстхалле в Кельне
2006–2012 директор Центра современного искусства Witte de With в Роттердаме
2007, 2009 куратор павильона Германии на 52-й и 53-й Венецианской биеннале
С 2012 директор выставочного центра Кунстхалле в Вене
Дефне Айас
Место и год рождения: Турция, 1976
С 2005 сокуратор биеннале перформанса Performa в Нью-Йорке 2007 одна из создателей Центра по изучению и созданию искусства в Азии Arthub Asia
2012 сокуратор 11‑й Балтийской триеннале (Вильнюс)
C 2012 директор Центра современного искусства Witte de With в Роттердаме
2015 куратор павильона Турции на 56-й Венецианской биеннале, координатор образовательных программ Нового музея современного искусства в Нью-Йорке
Сначала у Шестой Московской биеннале был один куратор, обещанное финансирование и Манеж в качестве основной площадки. За время подготовки все изменилось: сама страна, площадка (сперва три павильона ВДНХ, теперь остался только один, Центральный), бюджет. Соответственно, изменилась и концепция. Главному куратору пришлось привлечь помощников и придумать новую историю в новых обстоятельствах.
Как вы отнеслись к предложению стать кураторами? Изначально куратор был один, а потом пришлось позвать коллег на помощь? Это было лестно или не очень?
Н.Ш.: Я могу ответить за себя, но уверен, что мы все это чувствовали. Конечно, мы все работали с Россией, бывали здесь — никакой загадки в ней для нас нет. Мы связаны с Россией и политически, и эмоционально, и творчески. Даже не знаю, насколько мы были польщены, скорее, для нас это было очень естественно: это следствие того, что мы в течение столь долгого времени уже знали Россию и работали с ней.
Д.А.: А мне было очень интересно приехать в Россию, войти в Россию. Я работала в Китае, Литве, Армении… Я как бы приближалась к России с разных сторон. Работать здесь — это очень интересная интеллектуальная возможность. Мне кажется, это вызов.
Вы не первый раз работаете вместе. Вы команда?
Б.Б.: Да. Даже когда биеннале существовала в виде первого проекта, в котором я был единственным куратором, я уже советовался с Николаусом. Мне хотелось спросить: «Что бы нам еще такого поточнее сделать?» Вообще-то, если бы мы втроем решили провести биеннале и обратились за финансовой поддержкой, мы бы ее получили. Потому что каждый из нас известен как независимый куратор. Нас знают, у нас есть репутация.
Поэтому главное в том, что мы сейчас работаем тут вместе, — это объявить, что Москва — важный город для нас. И объяснить почему. Потому что Москва — между Пекином и Брюсселем. И должна быть пунктом встречи.
Д.А.: Мы втроем занимаемся политикой в искусстве и искусством в политике. И очень верим в то, что искусство может что-то менять. Нас объединяет интерес к этому потенциалу искусства.
Кем из приглашенных художников вы больше всего гордитесь? От кого ждете сюрпризов?
Н.Ш.: Мы приглашаем не художников — мы приглашаем мыслителей.
Д.А.: Детей своих надо любить одинаково. Наших участников тоже. Нам, например, очень был бы интересен экономист Янис Варуфакис, бывший министр финансов Греции, самый противоречивый человек во всей Европе. Или китайский мыслитель Цю Чжицзе. Или писательница Миан Миан. Она будет выступать с ток-шоу. Политолог Саския Сассен, лучший эксперт по глобализации. Она, может быть, впервые здесь встретится с Янисом Варуфакисом. А тут как раз будете вы, чтобы наблюдать, что они делают и каков их потенциал.
Б.Б.: Или Алевтина Кахидзе, очень молодая художница с Украины. Вы, наверное, ее не знаете. Но она феноменально работает с реальностью. Очень тонко, очень точно, очень красиво. Изящно. Всего у нас около 70 участников.
Сколько будет длиться биеннале?
Б.Б.: Это будет самая короткая биеннале в истории. Кто не придет в первые десять дней, не увидит ее. Потом будет закрытие, которое мы просим провести министра культуры. Потом — выставка документации, книга, сайт, документальный фильм великолепного специально приглашенного режиссера из Сингапура Хо Цу Ньена.
А искусство? Его на выставке не будет?
Д.А.: Если вы не видите внутренний процесс создания искусства, вы делаете акцент только на потреблении. Вы пропустите всю биеннале. Нам кажется, что очень важно подойти ближе к созиданию, к художественной мысли, а не к акту потребления, который обычно являют собой выставки. И это наша позиция как кураторов. Это трудно. У нас сложности с ограничениями бюджета, сложности с логистикой. Поэтому нам пришлось сделать радикальный поворот и провести биеннале в десять дней.
То есть вы таким образом спасли биеннале?
Б.Б.: Это было наше решение. Когда мы приехали посмотреть место, нам сказали,что ничего нельзя делать на стенах павильона, так как это памятник истории. То есть надо как-то встраиваться с выгородками в архитектуру. А если бюджет у вас маленький, то вы даже этого не можете сделать. Вы ничего не можете. И мы могли бы умыть руки. Но мы не умыли. Мы сели вместе и подумали, что есть шанс сделать что-то по-другому.
Н.Ш.: Это будет исключительно. Очень ново. Свежо. И абсолютно не избито.
Д.А.: Мы провоцируем. Мы бросаем вызов тому, что ожидается от выставки. Почему вам это так трудно? Мозг взорвался? Мы создаем место встречи. У нас формат фестиваля, на котором мыслители, художники, архитекторы тренируют свои интеллектуальные мышцы. Это может быть перформанс, это может быть доклад, упражнение по документированию. Представьте себе гигантскую зону созидания.
А окончательный продукт — что? Что должно быть на выходе?
Б.Б.: Возможность собраться вместе и узнать, каким будет наше общее будущее. И это та возможность, которую дает искусство. Потому что искусство не делает деньги — оно создает возможности.
Д.А.: Подумайте, например, о том, что делает искусство искусством. Многие уверены, что вся суть в деньгах — продал-купил. Но мы считаем, что это эмоциональный взаимообмен, и именно в этом роль искусства.
Ольга Шишко
Куратор, арт-директор Центра культуры и искусства «МедиаАртЛаб»
Новый — разговорный — формат биеннале, придуманный кураторами, признан их коллегами нужным, хотя устаревшим
Я понимаю, место проведения биеннале изменилось. Выходит так, что именно место диктует свои ориентиры. Выбранный кураторами формат очень адекватен сегодняшней российской ситуации в современном искусстве. Единственное, эта концепция — когда процесс важнее самого результата, — немного опоздала. Для меня это формат конца 1990-х — начала 2000-х. Но сегодня он созрел и для России. В ходе дискуссий мы достаточно критично поговорим о том, что происходило и происходит в искусстве, как не раствориться художнику и куратору. Поскольку автоматически будут отпадать какие-то зоны в обсуждении (не все рефлексии будут идти на ура), нам — теоретикам, практикам — станет понятнее, как должно правильно развиваться искусство. Хочется сделать акцент на том, что современное искусство — это не только «навязывание Запада», что мы не можем залечь на дно и должны развиваться. Мы обязаны вовлечь в дискуссию как можно больше чиновников, объяснять им, что такое современное искусство, и Шестая Московская биеннале современного искусства призвана нам в этом помочь.
Виктор Мизиано
Куратор, главный редактор «Художественного журнала», куратор российского павильона на Венецианской биеннале 1995 и 2003 годов
Ставка на перформативность и дискурсивность — это тенденция протухшая: артистизм научного и интеллектуального высказывания как показ новой актуальной ситуации моден был в конце 2000-х годов. Но в общем это меня не шокирует. Стоит заметить, что в 2004 году я очень настаивал на просветительской, дидактической компоненте в развитии московского современного искусства. Мне казалось на тот момент, что нужно именно это, так как произведения сегодняшних художников в Москве уже видели, а надо донести идеи «проекта современного искусства», который порождает само современное искусство.
Мне нравится ломка формата, но проблема в том, что кураторы обратились к ней из-за отсутствия средств и организационного хаоса. Я верю в возможность обновления, но вызывает подозрение и опасение то, что эта идея не была первоначальной, кураторы пришли к ней как к вынужденной мере. Честнее было бы просто сказать, что это дипломатический ход. В любом случае нельзя критиковать выставку, которая еще не состоялась. Но все же биеннале — это мегашоу, мегавыставка, а то, что нам предлагают кураторы сейчас, с моей точки зрения, не биеннале, а просто фестиваль.
Беседовала Алёна Лапина
