О Симоне Ушакове все слышали, но мало кто видел в таком обьеме. Впервые покажут около ста его произведений: иконы, гравюры, декоративно-прикладное искусство, — а также исторические документы, реконструирующие биографию придворного изографа. Большой авторитет отечественного искусствознания Игорь Грабарь назвал Симона Ушакова «злым гением русской иконописи». Грабарь критиковал Ушакова за компромиссность — желание соединить древнерусскую традицию и реализм, «тлетворное» влияние которого проникло за стены Оружейной палаты благодаря европейским мастерам. Образы Ушакова, по Грабарю, строгую красоту древнерусской школы утратили, а новую, реалистическую, так и не приобрели. «Он не был в сущности ни иконописцем, ни живописцем, — писал Грабарь, — отстав от первых, он не пристал ко вторым». Главная же вина Ушакова, с точки зрения искусствоведа, состояла в том, что, обладая сильным дарованием, он оказал пагубное влияние на всю иконопись, вскоре пришедшую в упадок.
Столь безжалостный приговор надолго обесценил искусство Ушакова. И только сейчас специалисты Третьяковской галереи во главе с Наталией Шередегой решились пересмотреть его роль в истории, поставив в один ряд с Андреем Рублевым и Дионисием. Поэтому эта выставка — в некотором роде реабилитация художника, а своим масштабом она явно претендует на блокбастер: здесь не только работы Ушакова, но и реконструкция его биографии средствами мультимедиа. Большинство работ отреставрировано к выставке, авторство некоторых пересмотрено. Так что нынешняя экспозиция, куда включены и произведения учеников Ушакова, — результат большой научной работы.
В XVII веке Ушакову не было равных в изображении ликов — одна из главных частей выставки посвящена образу Спаса Нерукотворного. Двенадцать ликов Христа складываются в художественный манифест. Христос здесь не строгий судья, но богочеловек, в котором человеческого даже слишком много. В XVII веке в России произошел поворот к светской культуре, появились первые портреты, парсуны, — их писал и Ушаков. Благодаря ему до нас дошли портреты царя Алексея Михайловича и его семьи, помещенные в опус магнум Ушакова — икону Древо государства Московского. Симон Ушаков, создав схему духовной преемственности московских царей, от Ивана Калиты до Алексея Михайловича, действовал как настоящий государственник.
Не все современники Ушакова были в восторге от нового стиля. Протопоп Аввакум разразился гневным опусом на «толстоту плотскую». Персонажи икон XVII века действительно обрели приятную округлость по сравнению с бесплотными древними образами, причем «толстота» эта явно была не просто данью моде, но в некотором роде государственной программой на обмирщение культуры. А Симон Ушаков как «официальный художник», служащий при дворе, последовательно выполнял госзаказ, что, впрочем, не отменяет его заслуг в становлении реалистической живописи.
