Кто наживается на историях арт‑преступников

Арт-преступления уже давно предмет бурных дискуссий, связанных с вопросами этики. В последнее время споры зазвучали еще громче: сразу несколько отбывающих срок мошенников проснулись знаменитыми, став главными героями кассовых сериалов и документальных фильмов от тяжеловесов киноиндустрии.

В апреле HBO и компания Bad Wolf анонсировали новый сериал об Иниго Филбрике, основанный на бестселлере All That Glitters («Не все то золото»), мемуарах его бывшего друга Орландо Уитфилда. Филбрик приобрел репутацию уважаемого арт-дилера в Лондоне, работая на основателя White Cube Джея Джоплинга, а в 2021 году в нью-йоркском суде признал себя виновным в мошенничестве, связанном с незаконными сделками, совершенными после открытия собственной галереи. Он отсидел за решеткой почти четыре года и вышел на свободу в феврале 2024-го. Его историю расскажут в трехсерийной документалке BBC и Blue Ant Media, снятой при содействии самого Филбрика и его жены.

Еще один яркий пример — мини-сериал Netflix 2022 года «Изобретая Анну». В девяти сериях разворачиваются приключения «аферистки из Сохо» Анны Делви (настоящее имя — Анна Сорокина). Девушка, выдававшая себя за богатую наследницу из немецкой аристократической семьи, в 2019 году была приговорена к тюремному заключению по обвинению в крупных хищениях (с 2022 года находится под домашним арестом). За первый месяц после релиза сериал набрал в Сети более 500 млн просмотров.

Еще одна серая зона

С этической точки зрения стремление нажиться на историях преступлений давно вызывает возмущение. Выплата осужденным гонораров за их интервью и мемуары, будь то контракты на издание книг, кино- и телепроекты или выступления перед публикой, означает, что преступников вовсе не наказывают за совершенное, а вознаграждают.

В судах все чаще признают и более широкий ущерб, который может быть нанесен преступлениями в сфере искусства, хотя раньше присущие арт-рынку закрытость и непрозрачность иногда затрудняли судьям оценку реальных убытков.

«Если еще лет 20 назад судьи были мало осведомлены о состоянии на рынке произведений искусства, то сейчас ситуация меняется, — говорит Жорж Ледерман, специальный консультант юридической фирмы Withersworldwide. — По мере того как государство осознает разрушительные последствия преступлений, совершаемых белыми воротничками, появляются первые прецеденты более суровых приговоров преступникам, имевшим явные преимущества (в плане богатства или других обстоятельств) и в дальнейшем злоупотреблявшим этим доверием».

На рынке, выстроенном на связях и доверии, как это происходит в случае торговли искусством, последствия обмана могут быть фатальными и долговременными. «Когда речь идет о мошенничестве (а рынок предметов искусства не является исключением), не бывает преступлений без жертв», — подчеркивает Джадд Гроссман, адвокат многочисленных пострадавших от действий Филбрика. По его словам, рекламная кампания сериала HBO, а также широкое освещение дела Филбрика в СМИ — «дикость», поскольку многие из жертв мошенника все еще не оправились от шока и в некоторых случаях серьезно потратились на суды и услуги адвокатов.

Размытые границы

Если отбросить этический аспект, то хотя бы в вопросе продажи историй арт-мошенников границы с юридической точки зрения должны быть более четкими — как в Великобритании, так и в США. Аманда Грей, партнер лондонского офиса Mishcon de Reya и специалист по правовому регулированию в сфере искусства, уверена, что сделки по продаже мемуаров, а также прав на сериалы и фильмы в Великобритании должны регулироваться подразделением Королевской прокурорской службы по борьбе с доходами от преступлений и схемой компенсации ущерба от преступлений. В законе о коронерах и правосудии от 2009 года естьпункт, позволяющий государству взыскивать так называемые доходы от эксплуатации, полученные в результате преступления, но у Грей есть сомнения, применялась ли эта поправка на практике.

А в США некоторые штаты приняли так называемые законы сына Сэма, запрещающие преступникам наживаться на огласке своих преступлений. Они названы в честь печально известного серийного убийцы Дэвида Берковица, которому в 1970-х юристы в Нью-Йорке пытались помешать заработать на его истории. Эти законы требуют, чтобы любые доходы, в любой форме полученные осужденными преступниками за их интервью или мемуары, были перенаправлены либо пострадавшим, либо в фонд компенсации жертвам.

Однако «законы сына Сэма» неоднократно критиковались. В итоге в 1991 году Верховный суд США признал законопроект неконституционным из-за возможности чрезмерно широкой трактовки и потенциального нарушения первой поправки к Конституции в связи с ограничением свободы слова. Суды также не могут определиться, распространяются ли эти законы на друзей и родственников преступников, ведь их близкие тоже могут заработать на продаже криминальных историй.

Как правило, в США судьи решают возместить ущерб жертвам, о чем объявляется во время вынесения приговора. Однако Ледерман отмечает, что «ни разу не видел, чтобы это было исполнено в полной мере».

Требования ограничений для СМИ в области освещения свежих арт-преступлений также разнятся. Моральный кодекс предписывает, что нельзя подстрекать к преступлению. А по факту аппетит публики к историям реальных преступников зашкаливает. Например, в 2022 году число запросов в Google со словами «серийные убийцы Netflix» по сравнению с предыдущим годом выросло на 45%.

Реальные арт-преступления в отечественном кино

У нас это тема особая, заметно отличающаяся от западных аналогов. В советское время подача на экране сильно зависела от идеологической позиции государства относительно того, какие преступления все-таки могут случаться в социалистической стране. Поэтому если подлинные дела служили источником вдохновения сценаристов, то лишь с благословения вышестоящих лиц. Как правило, главы МВД с 1966 по 1982 год Николая Щелокова, который, как сказали бы сегодня, умел работать с пиаром и создавать светлый образ милиции с помощью кино и телевидения. Именно благодаря ему возник сериал «Следствие ведут знатоки», одна из серий которого, «Подпасок с огурцом» (1979), была вдохновлена реальным случаем с подделкой изделий фирмы Карла Фаберже. Считается, что персонаж Николая Караченцова очень вольно списан с личности осужденного Михаила Монастырского. Более тщательно следует судебному делу линия фильма «Возвращение „Святого Луки“» (1970), основанного на истории о похищении картины Франса Халса из ГМИИ в 1965 году. В Российской Федерации подобных киношедевров создано не было. Госзаказа больше нет, а сценаристов, возможно, ограничивает боязнь исков о клевете, отсутствие осведомленных консультантов, стереотипное мышление. Однако один пример все-таки удалось найти: в 2016 году вышел фильм режиссера Рената Давлетьярова «Чистое искусство», в котором триллер с трупами накручен на реальный случай — «перелицовку» пейзажей европейской школы в картины Ивана Шишкина и Александра Киселева (дело антикваров Преображенских 2008 года). Показательно, что сценаристом был иностранный журналист, а они умеют работать в жанре «основано на реальных событиях».