18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Памятников архитектуры в Москве предостаточно, но вряд ли какой из них может конкурировать по степени «обжитости» с Дворцом пионеров и школьников на Воробьевых (одно время — Ленинских) горах. За 60 с хвостиком лет, что существует этот комплекс, здесь побывали многие десятки, если не сотни тысяч юных москвичей — и не просто побывали, а провели какой-то отрезок своего детства. Иногда очень существенный отрезок, прожитый с воодушевлением и повлиявший на выбор профессии.
Общегородской Дом пионеров и октябрят появился в Москве в 1936 году. Он занял два особняка в центре, в переулке Стопани. И почти сразу тогда зашла речь о строительстве на Ленинских горах нового дворца для столичной пионерии. Однако к воплощению этого замысла приступили лишь в конце 1950-х. Причем было понятно, что после постановления «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» (1955) придется возводить что-то непривычное и даже экспериментальное.
По итогам конкурса создание ансамбля было поручено команде молодых архитекторов «Моспроекта-2» (Виктор Егерев, Владимир Кубасов, Феликс Новиков, Борис Палуй, Игорь Покровский, инженер-конструктор Юрий Ионов). Для укрепления профессионального авторитета команды в нее ввели многоопытного Михаила Хажакяна.
Если архитектура сталинской эпохи преимущественно стремилась ввысь, то в проекте Дворца пионеров на Ленинских горах возобладала горизонталь. Авторская мысль опиралась на два главных источника: на теорию и практику советских конструктивистов и на опыт современной западной архитектуры. Приземистый, но легкий модернистский комплекс с большой площадью остекления стен предполагалось органично вписать в окружающий ландшафтный парк.
Проектные и строительные работы велись с 1958 по 1962 год, причем в марте 1961-го объект получил статус ударной комсомольской стройки. Власти не скупились: строительство финансировалось по высшему разряду. Впоследствии, впрочем, архитекторы заявляли, что их идеи не были реализованы полностью.
В июне 1962 года на церемонии открытия дворца присутствовал Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Незадолго до этого партийному руководству поступило письмо от представителей художественной старой гвардии с гневной критикой проекта. Тем не менее Хрущеву увиденное пришлось по вкусу, и в своей речи он явно намеренно акцентировал: «Не знаю, что будут говорить другие, а мне нравится этот дворец». Лестная оценка со стороны лидера партии и государства способствовала тому, что новый Дворец пионеров сразу стал служить ориентиром для архитекторов по всей стране.
У популярности и бурной активности любых институций всегда есть оборотная сторона: износ зданий, утрата ими презентабельности, отдельных художественных и функциональных решений. Вот и во Дворце пионеров без починок обойтись было нельзя, только далеко не всегда они способствовали сохранению исторического облика здания. Первый основательный ремонт провели здесь в середине 1980-х, и уже тогда в ходе работ был утрачен целый ряд аутентичных деталей. Ничуть не более удачным оказался и ремонт 2000 года. Он вызвал множество нареканий, в том числе опять-таки из-за пренебрежения к подлинным интерьерам и экстерьерам. Так что реставраторам сейчас пришлось устранять еще и последствия прошлых ремонтов.
Концепцию реставрации и развития территории предложило в 2019 году московское архитектурное бюро Kleinewelt Architekten (Николай и Сергей Переслегины, Георгий Трофимов). Декларировалось воссоздание первоначального облика дворца — не до каждого выключателя и дверной ручки, конечно, но в пределах реальных возможностей. Действовать иначе не позволяло и охранное законодательство: в 2002 году Дворец пионеров получил статус выявленного объекта культурного наследия, а прилегающий к нему ландшафтный парк еще раньше был признан охранной зоной. Хотя Kleinewelt Architekten все-таки попытались забросить идею насчет частичной перестройки корпуса № 8, самого малозаметного в ансамбле, однако даже эта скромная инновация не прошла.
Казалось бы, авторы изначального проекта должны были радоваться столь бережному отношению к их детищу, но парадоксальным образом вышло иначе. Двое из команды проектировщиков дворца, Феликс Новиков (1927–2022) и Владимир Кубасов (1930–2022), до последних своих дней настаивали на том, что вместо консервации существующего ансамбля нужно продолжить его строительство — чтобы достичь полноты замысла, не до конца реализованного в 1962 году. Статус памятника не смущал архитекторов-ветеранов, они горели идеями своей молодости. Энтузиазм Новикова и Кубасова не получил, впрочем, официальной поддержки. Какие бы эмоции это ни вызывало, стоит признать, что пойти в виде исключения на нарушение охранного законодательства — не лучший прецедент, особенно для столицы.
Госзаказчиком работ стал столичный департамент капитального ремонта. Проектом капремонта с элементами реставрации и приспособления занимался подведомственный департаменту институт «МосжилНИИпроект»; к исполнению привлекались и другие организации. Работы решено было проводить быстро, не останавливая деятельность дворца (правда, без ее ограничений не обошлось). Некоторыми объектами реставраторы занимались еще в 2022 году (например, привели в порядок уличный монумент Мальчишу-Кибальчишу), но главные события разворачивались с зимы по лето нынешнего года. Осень стала временем завершающих штрихов.
Вестибюль главного входа — наиболее показательный пример сделанного. Внутренний бассейн — тот же, что и был, а вот напольное покрытие в технике «брекчия» (хаотичная каменная кладка по раствору бетона) положено заново, но с воспроизведением исходных колоритов. Серьезно пришлось заниматься тремя остекленными куполами восьмиметрового диаметра. «У них была нарушена расстекловка, вся ее геометрия, и стекла были вставлены матовые, а не прозрачные. Мы восстановили изначальную форму, навеянную идеями американского архитектора Ричарда Бакминстера Фуллера», — говорит Сергей Мельников, заместитель руководителя Департамента капитального ремонта города Москвы. В итоге вестибюль выглядит очень шестидесятническим, сюда возвращены первоначальные сочетания дерева и металла, и даже композиция зимнего сада близка к оригинальной. «Весь этот зал практически полностью приведен к первоначальному виду», — подтверждает Елена Гонцова, заместитель директора ГАУ «МосжилНИИпроект».
В общей сложности ремонтные и реставрационные работы охватывали пять из восьми корпусов архитектурного ансамбля Дворца пионеров. Особенно внимательным было отношение к знаковым пространствам: Планетарию, Залу 100 фонарей, Большому концертному залу, Театру юных москвичей, «Пионерскому кафе». По счастью, сохранилось немало авторских эскизов, которые позволили максимально придерживаться исторической достоверности. Вместе с тем «авторы проекта сами заложили большие возможности для модернизации», подчеркивает Сергей Мельников. В ряде случаев современное приспособление было неизбежным. «Эта работа не видна, но она позволяет детям располагаться в привычных помещениях уже с новыми условиями пребывания», — поясняет Елена Гонцова.
Восстановлены и внешние декоративные элементы зданий, приведены в порядок Площадь парадов и трибуна перед ней. В целом архитектурно-природный ландшафт комплекса в результате благоустройства никак не изменился — вопреки опасениям окрестных жителей. Единственное новшество, появившееся на этой территории, — художественный объект, символически обозначающий язычок пламени пионерского костра. Достоинства этого произведения не очевидны, но оно, впрочем, и не создает впечатления установленного на века.
На момент введения комплекса в эксплуатацию в 1962 году он отвечал техническим требованиям своего времени. Нам нужно было сохранить все объекты исторического наследия, но при этом обеспечить безопасность и соблюсти другие технические требования — уже современные. Мы полностью сделали вентиляцию, сделали новое отопление, вынесли из здания сети — в первую очередь для безопасности детей. Установили пожарные выходы с каждого этажа, которых раньше не было. А вот объекты культурного наследия изучала отдельная группа проектировщиков. Восстановлены многие утраченные элементы. Например, на мозаичном панно «Юные ленинцы» в руке рабочего вновь появился «мирный атом». Где-то было утрачено остекление, где-то искажена цветовая гамма — мы все это вернули. Даже светильники на козырьке перед главным входом теперь расположены в конфигурации 1962 года.
«Заселение помещений начнется в октябре, по мере подготовки каждого корпуса к запуску, — говорит Елена Мельвиль, директор образовательного комплекса «Воробьевы горы». — В один день нельзя запустить всех. В конце октября планируется большая московская конференция по дополнительному образованию. Думаю, она и станет моментом нашего официального открытия».
