Идея рыцаря глубоко сидит в нашем культурном воображении. «Нежный рыцарь», вечно «скачущий по земле», как в произведениях английских поэтов Джеффри Чосера и Эдмунда Спенсера, продолжает формировать наше понимание средневекового мира. Однако книга «Турниры: тысяча лет рыцарства» рассматривает этот феномен далеко за пределами романтизированного образа. Она представляет собой собрание из 15 эссе, написанных разными специалистами, — от вводной главы «От войны к зрелищам» Ричарда Барбера до «Рыцаря XXI века» Тобиаса Кэпвелла.
Несколько глав посвящены изменениям формы и функций турнира во времени. В частности, Барбер изучает его появление в виде практической подготовки к войне и последующее превращение во что-то более сложное, сочетающее в себе элементы спорта, повествования и светского общения.
Придворные турниры давали поводы для зрелищ, музыки и замысловатого искусства конного балета, как отмечает Мария-Луиза фон Плессен в главе «Танцы с лошадьми». Турниры также формировали центральный аспект аристократической идентичности, что находит отражение, например, в выразительном портрете кисти Перегрина Берти, изобразившего дворянина тюдоровской эпохи, барона Уиллоуби де Эресби. Необходимо упомянуть, что книга прекрасно иллюстрирована.
Большое удовольствие доставят описания всевозможных деталей. Например, символических тонкостей орденского пояса, или перевязи, который носили члены кастильского ордена Перевязи. Правила этого ордена стали первым в Западной Европе письменным систематизированным регламентом для турниров и поединков, как описывается в главе Ноэля Фаллоуза, и включали руководство по продуктам питания, которых следует избегать ради крепкого здоровья, особенно «грязных и подлых фруктов и овощей».
Для всех, кто пытался понять смысл экспонирования оружия и доспехов в музеях по всему миру, книга проливает свет на разновидности, развитие и функциональность этих предметов. Они показаны во всей своей красе, с искусным декором, подчеркивающим связь между насилием, хвастовством и средством индивидуализации.
Ностальгическое чувство наверняка вызовет рассказ Джонатана Тавареса о турнире Эглинтона, проведенном в замке Эглинтон в Шотландии в 1839 году. В то время турниры по-прежнему были связаны с представлениями о национальном характере; попытки их возрождения в виде спорта предпринимались в XIX и XX веках по всей Европе и в США. Например, эссе Николаса Баптиста о Бельгии начала XX века демонстрирует, как бургундское наследие использовалось для формирования национальной идентичности при помощи историко-тематических конкурсов и тщательно срежиссированных реконструкций турниров прошлого.
