Среди сокровищ Музеев Московского Кремля есть один вид экспонатов, который особенно трудно рассматривать, — это часы, карманные и настольные. Выставленные обычно в витринах Мироваренной палаты, эти предметы легко теряются среди общего блеска православного золота и немецкого столового серебра. Тем не менее каждые старинные часы из коллекции Кремля (а их всего-то пара десятков) крайне любопытны. Драгоценные материалы и виртуозная работа ремесленников соединяются в них и с исторической ценностью, и — что обычно ускользает от внимания простого зрителя — с необыкновенно усложненной иконографической программой.
Новое музейное издание «Символ и время. Западноевропейские часы XVI — начала XVIII века» по формату представляет собой каталог. В нем опубликовано 18 древнейших предметов, в основном XVII столетия. Это великолепно изданный альбом, в котором особенно впечатляет большое количество кадров макросъемки. Каждый объект представлен со всех ракурсов и в максимальном увеличении, что позволяет насладиться разглядыванием херувимчиков размером с ноготок или мавров высотой с мизинчик. Все часы, которые раскладываются или раздвигаются, сняты и в раскрытом виде, ведь изначально предполагалось, что ими будут пользоваться именно так. И выясняется, что внутри лаконичного стального черепа (часы из Страсбурга, XVII век) скрывается золотой узор из листьев и цветов в барочном духе, веселая игра золоченых шестеренок. Что, разумеется, было сделано часовщиком не только для красоты, но и для символического противопоставления жизни и смерти.
Кроме подробнейшей фотосъемки у книги имеется и другое важное достоинство. По сути, это еще и небольшая монография сотрудницы музея Юлии Звездиной, специалиста по символике и эмблематике западноевропейского искусства. В очерке, занимающем чуть менее половины издания, она дает увлекательную справку об истории развития часового жанра именно как декоративно-прикладного искусства, связанного с символикой и аллегориями. Эмблемы в этих случаях использовались чаще всего барочные, поскольку именно с конца XVI века, благодаря прогрессу механизмов, начинается штучное производство роскошных часов.
Украшение их орнаментами и фигурами обычно имело, как уже упоминалось, весьма сложную иконографическую программу — не хуже, чем для написания барочных картин. Нередко изображения брались из гравюр самых разных мастеров — вплоть до Альбрехта Дюрера. Использовались образы библейские, мифологические, аллегорические, зодиакальные. Автор снабжает свой рассказ репродукциями соответствующих гравюр, а также фотографиями приборов из других коллекций, в том числе Государственного Эрмитажа. Читатель, пройдя по лабиринтам этого искусствоведческого расследования, обнаруживает, что мир старинных часов намного сложнее и таинственнее, чем ему казалось прежде.
