18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Когда в 1918 году Гертруда Вандербильт-Уитни основала в Гринвич-Виллидже то, что называли клубом-студией Уитни, это пространство служило местом встреч и общения входивших в клуб художников. Однако в 1930 году, после того как Метрополитен-музей отказался принять от нее в дар более 500 произведений художников ее круга, Вандербильт-Уитни поставила перед собой более масштабную задачу — выставлять и собирать американское искусство, которое тогда было негде увидеть.
Вопрос о поиске достаточно просторной площадки встал перед Музеем американского искусства Уитни почти сразу после формирования собрания. Музей, коллекция которого насчитывала в то время около 1,6 тыс. произведений, получил чуть более 2,8 тыс. м2, переехав в здание на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке, построенное в 1966 году выпускником Баухауса Марселем Бройером.
И все же коллекция росла в геометрической прогрессии. К 2010 году она насчитывала около 20 тыс. объектов, ей стало тесно в «перевернутом зиккурате» Бройера, как его часто называли. Строились планы по расширению этой серой гранитно-бетонной постройки, но в конце концов члены правления и доверительные собственники приняли решение заказать новое, более просторное здание.
Название Америку трудно увидеть открывшейся в мае первой выставки Музея Уитни явно никак не связано с пейзажами, которые можно наблюдать из нового здания в манхэттенском районе Митпэкинг. Как только вы входите в его ворота на Гансевоорт-стрит, перед вами открываются панорамные виды. И чем выше вы поднимаетесь, тем более впечатляющими они становятся. За широкими окнами на западной стороне музея, спроектированного итальянцем Ренцо Пьяно, плещется Гудзон; на восточной стороне с четырех открытых террас видны оживленные улицы и эффектная линия горизонта.
Семейное дело женщин Уитни
Основательнице Музея американского искусства Уитни Гертруде Вандербильт-Уитни, внучке великого богача, жене наследника нефтяной империи, была уготована судьба «бедной богатой девочки»: морские круизы, поло, светские салоны. Она же доверяла мужа любовницам, а сама училась в Лиге студентов художников Нью-Йорка — престижнейшем художественном вузе, а потом проводила время в своей мастерской в Гринвич-Виллидже. Виной всему Париж, где в 1900-е годы сложно было не подхватить вирус искусств. Всемирная выставка, Монмартр, Монпарнас — парижская атмосфера так впечатлила американку, что она решила стать скульптором. Среди ее наставников были американцы Даниэль Честер Френч, Эндрю О’Коннор, а в Париже она уговорила давать ей уроки самого Огюста Родена. И даже открыла свою мастерскую на Пасси. Одна из самых известных работ Гертруды Вандербильт-Уитни — мемориал жертвам «Титаника», установленный в Вашингтоне.
Занималась она и меценатской деятельностью. Растила молодых художников, покупала их работы, но всегда настаивала на том, что она скульптор, а не коллекционер. Музея у нее и в мыслях не было. Ей хватало своей мастерской. Поворотным стал 1929 год, когда в ответ на предложение передать свою коллекцию Метрополитен-музею она получила решительный отказ. Не долго думая, в 1931 году она учредила Музей американского искусства Уитни. Изначально в нем было около 700 работ. Сегодня они исчисляются тысячами, а у руля по-прежнему женщины Уитни. Гертруда завещала свое детище старшей дочери — Флоре Уитни-Миллер. Сделав приоритетом семью, та тем не менее не спускала глаз с музея. Далее эстафету приняла ее дочь — Флора Миллер-Байдл, которая плотно работала с многолетним директором Томом Армстронгом. Сейчас ей 86 лет, и она до сих пор ведет дела музея вместе со своей дочерью 50-летней Фионой Донован. А на подходе уже пятое поколение Уитни: опять женщины, и опять Флоры — 21-летняя дочка Донован, студентка Уэслианского университета искусств, и ее племянница, Флора Ирвинг, которая работает в Фонде Колдера и в Фонде поддержки молодых художников Уитни.
Название выставки отсылает к двум ключевым для музея вопросам: кого можно считать американским художником и что такое американское искусство? О выставке, которую организовала старший куратор музея Донна Де Сальво совместно со Скоттом Роткопфом, Даной Миллер и Картером Фостером с Джейн Панетта, Кэтрин Тафт и Мией Каррэн, говорится, что она предлагает увидеть постоянную коллекцию музея в «новой перспективе». Де Сальво и ее команда долго и старательно обдумывали, как следует систематизировать и демонстрировать коллекцию. С 1974 по 1990 год, когда директором был Томас Армстронг III, музей определял американского художника как человека, имеющего американский паспорт либо являющегося постоянным легальным резидентом страны. В Америку трудно увидеть, напротив, вошли произведения не только граждан США, но и иностранцев, некоторое время работавших в стране. Кураторов не беспокоит, что в Америке живет не один народ и что она простирается на два континента. Это особенно странно, учитывая, что стихотворение Роберта Фроста 1951 года, к которому отсылает название выставки, подразумевает более широкий в географическом отношении взгляд.
Выставка систематизирована в хронологическом порядке и состоит из 23 четко разграниченных тематически частей, каждая из которых носит название одной из вошедших в нее работ. На этой, самой масштабной в истории Музея Уитни выставке показано более 600 произведений 400 художников, исследующих убеждения и идеи, увлекавшие тех, кто работал в США после 1900 года.
Переезд на новое место, несомненно, пошел музею на пользу. Однако многие ключевые работы конца 1960-х — 1970-х смотрятся в здании Пьяно далеко не так хорошо, как на Мэдисон-авеню. Действительно, минимализм — если в Америке когда-либо было художественное движение, то это именно он — вырос вместе со зданием Бройера и чувствует себя в его галереях как дома. Системно расположенные объекты Дональда Джадда, модулярная скульптура Карла Андре, раннее творчество Ричарда Серры с его грубыми, необработанными материалами рифмуются с эзотерической аскетичностью старой бруталистической архитектуры. Секции с Алогоном (1966) Роберта Смитсона открыто отсылают к фасаду в виде перевернутой ступенчатой пирамиды.
Эти объекты теряют свое первоначальное значение в помещениях нового здания с его открытыми пространствами и воздушной атмосферой. То же касается и произведений, созданных в пику грубости напоминающего крепость здания Бройера, в том числе Без названия (Веревочное произведение) (с 1970) Евы Гессе или Непрерывное и связанные виды деятельности (1967) Барри Ле Ва. Кроме того, встает вопрос о том, что делать с еще сильнее привязанными к конкретной площадке произведениями из коллекции вроде Тряпичная завеса — Черный прямоугольник — Естественный свет (1977) Роберта Ирвина, Жилища (1981) Чарльза Саймондса или отмеченного Премией Баксбаума проекта Майкла Ашера 2010 года, для которого Биеннале Уитни была открыта круглосуточно. Здание Бройера неотделимо от значительной части демонстрировавшегося в нем искусства и наоборот.
Музей Уитни сдал здание на Мэдисон-авеню в аренду Метрополитен-музею на год. Будем надеяться, что по окончании срока он вернет его себе, чтобы снова экспонировать в нем часть коллекции. Если он не сделает этого, будущим поколениям может быть трудно увидеть некоторые главы истории американского искусства.
Карьера Ренцо Пьяно: от центра Помпиду до Уитни
Если в чем и соревновались музеи амбициозных филантропов (и соревнуются до сих пор), так это в эффектности своих зданий. Гонку сооружений открыл Гуггенхайм, заказав новое здание Фрэнку Ллойду Райту. В 1959 году дерзкая спиральная архитектура стала сенсацией в музейном строительстве — сегодня же подобные авторские проекты считаются нормой. Тем любопытнее на их фоне получать такие здания, как новый Музей Уитни в Нью-Йорке. Спроектировано оно лауреатом Прицкеровской премии, живым классиком Ренцо Пьяно. За первый громкий проект — Центр Помпиду в Париже в соавторстве с английским архитектором Ричардом Роджерсом в 1977-м — итальянца записали в отцы хай-тека. Здание, вывернутое трубами и лифтами наружу, — одно из самых эффектных в его внушительном послужном списке, где культурные проекты занимают почетное место. Его музеи — узнаваемый бренд: клонит ли его в хай-тек или в минимализм, естественный свет, архитектурные детали и предельная точность будут неизменны. Среди эффектных проектов Пьяно также научный музей «Немо» в Амстердаме, торчащий из воды зеленый корабль. Или последний парижский проект — хитрое здание фонда киностудии Pathé в виде гигантского панциря улитки, имплантированного между жилыми домами XIII округа. Есть у Пьяно эстетские постройки, например холмистый, как швейцарские пейзажи, Музей Пауля Клее в Берне или трехчастный Музей современного искусства Аструпа — Фернли в Осло с покатыми стеклянными крышами и открытыми переходами. А есть и такие, что внешне кажутся абсолютно непривлекательными, неинтересными, равнодушными и к себе, и к зрителю. Таким получился «Аудиториум» в Риме — одно из лучших театральных зданий Европы: три расплюснутых жука-скарабея неуклюже сгруппировались вокруг амфитеатра. Так получилось и с новым зданием Музея Уитни. Оно необаятельное, маскируется под промзону, с одной стороны выглядит фабрикой, с другой — больницей. Оно не старается ни понравиться, ни увлечь. Это здание-функция. Что может быть прекраснее?
В начале XX века семейные кланы миллиардеров рвались увековечить свои имена не только в промышленности, но и в искусстве. Через океан пышным цветом цвела Европа: идей много, денег — мало. Америке хотелось тех же красок, и средств у нее для этого было достаточно. Так в конце 1920-х — начале 1930-х годов три богатейшие семьи — Рокфеллеры, Вандербильты-Уитни и Гуггенхаймы — одна за другой стали открывать свои музеи. MoMА Эбби Элдрич Рокфеллер и ее приятельниц-меценаток бросил вызов консервативной политике американских музеев, и все силы и деньги были направлены на поддержку нового искусства, в основном европейского происхождения. Музей нефигуративной живописи (сегодняшний Музей Соломона Гуггенхайма, упрятанный в здание-улитку напротив Центрального парка в Нью-Йорке) выступил с позиций эксперта по европейским абстракционистам и авангардистам. Так у Гуггенхаймов оказалось завидное собрание Василия Кандинского. Для Музея Уитни они, конечно, были конкурентами, но лишь отчасти. Дело в том, что Гертруда Вандербильт-Уитни, по сути, стала первым коллекционером чисто американского искусства. Она считала, что пришло время выйти из тени европейцев, что американцам нужно работать самостоятельно, без оглядки на кого-либо. Пусть Европу накрывают волны импрессионизма, фовизма, кубизма — в Америке же будет штиль качественного реализма. Гертруда решительно поставила на молодых и не прогадала: в ее студии и на ее деньги работали Джон Френч Слоан, Роберт Генри, Эдвард Хоппер, Пегги Бэкон, Стюарт Дэвис. Сегодня они классики американского искусства. И по полноте коллекции американского искусства Музею Уитни нет и не было равных.
