Книги на русском, посвященные рынку искусства, можно пересчитать по пальцам. А написанные русским автором — по пальцам одной руки. Притом что тема актуальнейшая и остро интересующая публику. Не только досужую — чем больше и дороже продается искусство, тем больше втягивается в него людей, тем обильнее вокруг нарастают сервисы. То, что книга вышла в издательстве Высшей школы экономики, сразу позиционирует ее как учебник — и делает совсем уж бесценной. Приятно отметить также, что Анна Арутюнова — постоянный автор The Art Newspaper Russia.
Книга написана на западных примерах и отсылает к западным источникам. С одной стороны, это обидно, а с другой — понятно: русский арт-рынок мал и вял, но в целом повторяет структуру мирового, так что все важные выводы спокойно можно отнести и к нам. Кроме того, подавляющее большинство материала посвящено современному искусству или как минимум искусству XX века, что может быть обидно и тоже понятно: объемы его оборотов таковы, что не оставляют другим разделам шансов пробиться в топ. Именно современное искусство — та сфера, где опробуют новые стратегии, художественные, инвестиционные, социальные, не говоря уже про пиар.
Разделы о структуре рынка, ценообразовании, способах и каналах продаж чрезвычайно внятны. Но наибольший интерес вызывает та часть, где автор пытается ответить на вопрос — нет, не на банальный «как долго еще искусство будет дорожать?», а на гораздо более интересный: как искусство и деньги существуют вместе и могут ли они существовать по отдельности? «Между системой денег и системой искусства есть определенное сходство: обе системы символические. И обменивая деньги на искусство, мы обмениваем одну абстракцию на другую». Ценность и того и другого просто результат общественного договора; есть о чем задуматься тем, кто недавно обменял $180 млн на картину Пабло Пикассо или $300 млн на полотно Поля Гогена. И еще: «Искусством является то, что признается таковым широким сообществом экспертов, занимающихся деятельностью в этой области». Так что ценность и как следствие стоимость, например, Brillo Box, копий коробок из-под мыла, помещенных в выставочный зал Энди Уорхолом, сомнению подвергаться не может (очень интересна история о том, как главный куратор, специалист по Уорхолу, дозаказал недостающие для выставки коробки прямо на мыловаренной фабрике). И если искусство модернизма рождалось в муках, отказываясь от категории красоты, то арт-рынок этот отказ не только с легкостью пережил, но и еще более расцвел. И в XXI веке так же легко продолжает поглощать то, что недавно, казалось, не сможет переварить. Не только концептуально антикоммерческое искусство (прекрасна глава о Джозефе Кошуте, его искусстве и его стоимости), но и видео, перформанс и даже те произведения, которые их создателями задуманы полностью лишенными материального воплощения, — все это продается и покупается. Иногда художники пытаются вырваться из тисков коммерческого — в книге рассмотрены и «бразильская модель», и «норвежская», — но, пожалуй, все это не более чем художественные эксперименты.
Арутюнова А. Арт-рынок в XXI веке: Пространство художественного эксперимента. М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2015.
