Обстоятельства дела такие. 15 мая этого года в Научно-исследовательском музее Российской академии художеств (НИМРАХ) открылась выставка Аcca: последнее поколение ленинградского авангарда. Выставка представляла ряд произведений авторства участников группы «Новые художники», а также иных предметов вроде подаренной самим Энди Уорхолом банки супа Campbell’s из собрания Сергея Бугаева Африки, участника этой известной ньювейверской группы, исполнителя главной роли Мальчика Бананана в культовом перестроечном фильме Асса (откуда, собственно, и происходит название выставки в НИМРАХ) и доверенного лица кандидата в президенты РФ Владимира Путина на президентских выборах 2012 года. Вскоре после выставки несколько авторов, чьи работы были показаны в музее, выдвинули претензии Сергею Бугаеву. Дескать, представленные произведения не были ему подарены или куплены им. Перед обращением в суд они потребовали у коллекционера вернуть им эти вещи и обратились с предложением мировой на следующих условиях: произведения возвращаются их авторам, после чего все забыто.
В ответ Бугаев предложил выяснить отношения в суде, что было принято к сведению — и оформлено в итоге в два иска: один от лица Евгения Козлова (участника основной выставки Венецианской биеннале — 2013) и еще один разом от Олега Маслова, Инала Савченкова и Олега Зайки. В ходе дальнейшего разбирательства оба иска были объединены в одно дело, что теперь и рассматривается в Дзержинском районном суде Санкт-Петербурга.
В свое время произведения, выступающие теперь предметом тяжбы, были переданы Бугаеву Африке, например, для участия в выступлениях «Поп-механики» Сергея Курехина (распространенная практика того времени, когда картины как картины вывезти за границу было сложно, а в качестве декораций для шоу вроде «Поп-механики» — вполне). Речь о 25 работах, что теперь, по словам Бугаева Африки, принадлежат четырем разным коллекциям (от просьбы назвать эти коллекции или имена коллекционеров он уклонился).
Кроме указанных истцов, к разбирательству вроде бы готовы подключиться и другие авторы, например примитивист Иван Сотников, ныне священник, а в 1980-е заметная фигура как в кругу «новых художников», так и среди «митьков», выразивший в беседе с искусствоведом и художником Андреем Хлобыстиным намерение заявить, если понадобится, что «никаких своих работ я Африке не дарил и не продавал». (Хлобыстин, по его словам, выступал посредником в ходе предварительных переговоров истцов с Бугаевым.) Разбирательство покамест сильно отдает цирком — адвокат музея, выступающего соответчиком по делу, Сергей Жамкочьян отметил неготовность истцов сформулировать достаточным образом свои претензии. «Истцы путаются в названиях картин, которые требуют вернуть. Требуют одни картины, а мы, подняв свои документы, видим, что выставлялись другие», — цитирует адвоката ресурс Fontanka.ru; но ведь понятно, что названия не должны были оставаться прежними. Однако и ответчик не смог пока обозначить толком основания, на которых он считает произведения других авторов законно находящимися в своем собрании (так что судья потребовал у адвоката Сергея Бугаева Африки выразить эти принципы защиты к следующей судебной сессии письменно). Так или иначе, дело, разбираемое Дзержинским райсудом, может стать прецедентным для вороха похожих случаев, когда культуртрегер оказывается в итоге почти что (или не почти что) мошенником, неправедно воспользовавшимся чужой собственностью.
Элиминируем участие в этом деле музея, хоть он сейчас и выступает по делу соответчиком: музей, подписав договор аренды, согласно которому затем принял выставку в своих стенах, скорее всего и правда был не в курсе проблемных отношений коллекционера с частью его коллекции. «Мы же с вами знаем, что это за человек», — сказали в музее, не пояснив, правда, зачем тогда вообще брались за эту выставку, если подозревали возможную подставу. Время от времени подобные разбирательства — кто-то что-то у кого-то взял в пользование на неоговоренных условиях — возникают в художнической среде. Но решаются полюбовно. Речь не об отношениях «художник и галерея», когда каждая из сторон заведомо преследует коммерческую выгоду, — речь о выдохшихся дружеских отношениях, что более не могут служить препятствием для судебного спора. До сих пор в России ни один подобный случай, насколько известно, ни разу не доходил до судебного разбирательства. Притом что сходные претензии не раз высказывались выдающимся коллекционерам Георгию Костаки и Леониду Талочкину, но только как претензии и лишь на словах, поскольку значение деятельности того и другого как бы снимало все вопросы касательно частностей их собирательской практики. Похожие случаи можно найти в практике многих российских кураторов, после чьих выставок вещи «пропадали». Из примеров последнего времени обязательно вспомнится коллекция и выставки Андрея Ерофеева: Ерофеев неизменно получал массу инвектив в недобросовестности приобретения или хранения и использования доставшихся ему работ современных российских художников. Однако до сих пор подобные разборки решались миром или никак, без развития ситуации обиженной стороной. То же случалось не раз и между самими художниками: художник Владимир Янкилевский отправился в эмиграцию, оставил мастерскую с хранившимися в ней работами на призрение художника И., а потом недосчитался оставленного; художник Виктор Пивова — свой архив, оставленный на хранение знакомой; к художнику Виталию Комару является американский коллекционер с просьбой подтвердить работу, что по представлению Комара должна находиться в Москве, на хранении у художника Р.; и тому подобное. Но случай с Африкой оказался особенным — благодаря, думается, личности самого Бугаева, сильно раздражающего бывших соратников. Африка клянет старых друзей в политическом заказе («Их, видимо, науськали белоленточники и оранжисты», — цитирует «Комсомольская правда» Африку, всячески подчеркивающего свою лояльность); бывшие друзья же отмечают невыносимое нахальство, бессовестность и пренебрежение принятыми в обычной среде нормами общения. Среди истцов, по их словам, собирался выступать еще и покойный теперь Георгий Гурьянов. Уже очень больной, он, побывав на выставке Африки в академии, якобы потребовал: «Верни картины!» — в ответ на что услышал: «А ты их купи!» Примерно такой же ответ получили от Африки и все остальные. Притом со стороны ответчиков не ведется разговор о компенсации какихто денежных потерь (к примеру, Олег Маслов не оценивает свои ранние работы выше $20 тыс.) — не в этом суть претензии. Цинизм, наглость, высокомерие, презрительность, стяжательство — все это еще не суть преступление. Но Африку давно хотелось наказать. И вот подвернулся случай.
Зачем он вообще сделал эту выставку? «Пусть бы он просто ими торговал втихую, за ним это известно. Или поносил нас. Но не все же сразу!» — сетует Андрей Хлобыстин, который вот-вот выступит еще одним фигурантом этого дела, если Бугаев вчинит встречный иск, и тогда, пригрозил Сергей Бугаев, описывая свою точку зрения на текущие события в телефонном разговоре c TANR, Хлобыстин окажется «организатором преступного сообщества» по вымогательству (напомним, что это Хлобыстин первым обратился к ответчику с предложением мировой). Не с тем ли связана активность Африки, судачат теперь истцы, что он решил легализовать давно доставшиеся ему вещи, используя срок давности? Далеко не факт, надо сказать, что взыскующие справедливости авторы выйдут из этого препирательства победителями. Как отметил адвокат и коллекционер Александр Кроник, «с одной стороны, позиция ответчика слаба, потому что если никаких прав на эти работы не оформлено, то затребовать их на основании «это мое, а не твое» может любой автор. Правда, в этом можно усмотреть и потенциальный недостаток противной стороны. Потому что этот «провис» в законодательстве известен, и суд может склониться в пользу стороны заведомо слабой, из-за проблем законодательства. Но позиция истцов выглядит слабовато еще и потому, что странными могут показаться сами обстоятельства иска: почему спустя четверть века, вдруг, они решили, будто их обокрали именно сейчас? Почему это не было предоставлением работ в пользование ответчику без указания конкретной цели? Ведь если ответчику удастся доказать суду, что он безупречно владел этими произведениями все это время, Гражданский кодекс будет на его стороне». 27 августа, спустя несколько дней, когда этот номер выйдет из печати, состоится следующее заседание по делу в Дзержинском райсуде.
