Сегодня в голландском Маастрихте открывается TEFAF, самая авторитетная ярмарка старых мастеров в Европе, а возможно, и во всем мире. Накануне мы опросили участников об их ожиданиях и узнали о проблемах у торговцев классическим искусством.
Полотна старых мастеров были неотъемлемой частью Европейской ярмарки старого искусства и модернизма (TEFAF) в Маастрихте со дня ее основания как ярмарки старых мастеров и средневекового искусства под названием Pictura. Спустя четыре десятилетия она по-прежнему остается единственной ярмаркой искусства, в которой участвует значительное количество специалистов по старым мастерам, многие из которых не выставляются на других художественных ярмарках. Логично было бы предположить, что в этой среде царит единодушное предвкушение приближающегося события, особенно если учесть, что в январе на нью-йоркских торгах Sotheby’s и Christie’s старые мастера принесли $115,9 млн (например, созданная в технике живописи пером «Голландская гавань в штиль» (1640-е) Виллема ван де Вельде Старшего была продана за $5,4 млн, что превысило ее нижний эстимейт более чем вдвое). Но, несмотря на хорошие январские продажи, свидетельствующие о том, что рынок активен, кое-кто из экспонентов старых мастеров на TEFAF испытывает тревогу.
«На всех отразилось изменение курса валют», — говорит лондонский арт-дилер Чарльз Беддингтон, который привез на ярмарку произведения Франческо Гварди и Антонио Балестры. По его словам, падение евро по отношению к фунту стерлингов заставило французских и английских коллекционеров старых мастеров почувствовать себя бедными, и «только американцы по-прежнему полны оптимизма». Обвал рубля вывел с рынка на неопределенное время и русских покупателей, несмотря на то, что за последние годы только один Беддингтон продал им «картин на несколько миллионов фунтов». «Начиная с 2013 года у меня был полуторагодовой период невероятно удачного бизнеса, резко оборвавшийся в июле прошлого года», — говорит он.
Нью-йоркский арт-дилер и завсегдатай TEFAF Отто Ноуманн смотрит в будущее со сходным чувством беспокойства. «[Ярмарка] раньше привлекала покупателей старых мастеров из множества уголков Северной Европы — из Франции, Германии, Нидерландов и Бельгии, — но после падения евро я сомневаюсь, что многие из них приедут в этом году».
По мнению Джорджа Голднера, недавно ушедшего на пенсию с поста главного куратора отдела графики нью-йоркского Метрополитен-музея, количество коллекционеров старых мастеров сокращается не только по чисто экономическим причинам. Он говорит, что интерес собирателей к живописи старых мастеров снижается во многом из-за постоянного уменьшения числа поступающих на рынок по-настоящему важных произведений, то есть теперь попросту невозможно коллекционирование «в глубину» в том виде, в каком оно существовало еще 30 лет назад, когда активность покупателей картин XVII века подогревалась масштабными выставками, посвященными художникам вроде Гвидо Рени, а на самом рынке еще оставался целый ряд высококачественных полотен. «Коллекционеры не любят покупать по одной картине раз в пять лет — они предпочитают делать покупки в тех сферах, где есть предложение», — объясняет он. И хотя сегодня средняя работа Гверчино стоит столько же, сколько и 15 лет назад, интерес к ним со стороны коллекционеров, по словам Голднера, снизился.
Рост популярности современного искусства также служит одной из причин падения интереса к старым мастерам. Голднер отмечает, что сегодня все больше студентов занимаются современным искусством, поэтому становится все меньше исследователей классики. Многие музеи, прежде регулярно приобретавшие произведения старых мастеров, теперь покупают их реже. «Сейчас их директора чувствуют, что нужно искать современное искусство, которое, как им кажется, автоматически привлечет к ним публику», — поясняет он.
Впрочем, некоторые музеи коллекционируют и то, и другое. Несмотря на то что директор нью-йоркского Метрополитена Томас Кэмпбелл во главу угла поставил современное искусство, интерес его музея к старым мастерам тоже вырос: недавно он приобрел групповой портрет кисти Шарля Лебрена Эверхард Ябах с семейством (ок. 1160), работы Гаэтано и Убальдо Гандольфи и Хусепе де Риберы. А Национальная художественная галерея в Вашингтоне, где хранится значительная коллекция голландского искусства, в 2013 году приобрела Концерт (1623) Геррита ван Хонтхорста.
Британский искусствовед, телеведущий и бывший арт-дилер Бендор Гросвенор категорически не согласен с утверждением, что рынок старых мастеров исчезает. Вину за предполагаемый спад в этой области он возлагает на дилеров и на ту легкость, с которой коллекционеры теперь при помощи Интернета получают доступ к ценам. «Прежним методам работы, с которых начинали многие из сегодняшних авторитетных дилеров, пришел конец», — считает он. У дилеров больше нет возможности купить работу на аукционе, а потом продать ее с хорошей наценкой. «Потенциальный покупатель может выйти из галереи, за 30 секунд найти, сколько вы заплатили за картину, и уже, как правило, не вернется, — поясняет он. — Новые коллекционеры — а они действительно существуют, — больше не ходят в такие галереи, куда надо подниматься по лестнице, а потом звонить в звонок, чтобы попасть внутрь, не ездят в далекий Маастрихт и не посещают сайты арт-дилеров. Нравится вам это или нет, но для новых коллекционеров прямая покупка на аукционе часто служит источником удовольствия и одновременно уверенности в том, что они покупают по хорошей цене, и лишь очень немногие дилеры могут конкурировать с этой моделью».
Чарльз Беддингтон согласен с ним: размещение в Сети баз данных с ценами на произведения искусства затрудняет их перепродажу по завышенной стоимости. «Я почти никогда не покупаю работы на крупных аукционах, потому что знаю, что первое, что сделает мой клиент, — это скажет мне, сколько я заплатил за вещь. Приезжая в Маастрихт, я стараюсь сделать так, чтобы никто из посетителей моего стенда ничего не опознал», — признается он.
