Позднесоветский модернизм остается самым незащищенным
Вместе с тем знаковые здания все чаще оказываются в центре внимания архитекторов, властей и бизнеса
Конец 2019 — начало 2020 годов в России ознаменовались уничтожением сразу нескольких знаковых объектов советского модернизма. Осенью в Москве снесли кинотеатр «Баку» (1974), на месте которого планируется выстроить четырехэтажный районный центр. В начале зимы столица лишилась крупнейшего в стране киноцентра «Соловей», построенного в 1989 году по проекту архитектора Владимира Гинзбурга. Здесь скоро начнется строительство 21-этажного гостиничного комплекса с апартаментами. По словам собственника, причина сноса — несоответствие здания требованиям безопасности. Наконец, в конце зимы в Санкт-Петербурге обрушилась крыша СКК «Петербургский», что привело к гибели всего здания. Стадион, возведенный к Олимпиаде 1980 года, планировалось перестроить в крупнейшую в Европе ледовую арену вместимостью 20 тыс. зрителей. Против реконструкции выступали местные градозащитники, которые настаивали на включении комплекса в перечень выявленных объектов культурного наследия.
В зоне риска находятся все без исключения объекты позднесоветской застройки, при этом многие из них представляют собой выдающиеся образцы архитектуры. По оценке директора по исследованиям Института модернизма Анны Броновицкой, только в Москве свыше полусотни зданий 1960–1980-х годов, которые могли бы рассчитывать на получение охранного статуса. Это сопоставимо, например, с Лондоном, где на охране стоит около 200 объектов послевоенного модернизма. В числе наиболее ценных столичных объектов — здание цирка на проспекте Вернадского, ансамбль Нового Арбата, комплекс научных институтов в районе Профсоюзной улицы, олимпийские постройки на юго-западе и западе Москвы.
«Сейчас важнее всего удержать экспериментальный девятый микрорайон Новых Черемушек, который хоть и обладает статусом ценного градоформирующего объекта, но подвергается атакам со стороны девелоперов. Прошлой осенью здесь снесли кинотеатр „Улан-Батор“ 1961 года постройки, что нарушило исторический облик квартала. Много лет под угрозой уничтожения находится расположенная на Варшавском шоссе станция техобслуживания автомобилей „Жигули“ Леонида Павлова, одного из крупных архитекторов советского модернизма. Это здание должно быть сохранено и получить новую функцию. Недавно стало известно, что бывшее здание Министерства машиностроения СССР на Маросейке ждет реконструкция с изменением фасада. Конечно, это здание — вторжение в исторический город, но оно создало там очень интересный контраст с соседней церковью и стало памятником своей эпохи. У здания хорошо сохранившийся красивый фасад, и, если его заменят, будет очень плохо. В Санкт-Петербурге под угрозой находятся СК „Юбилейный“ и ряд менее крупных объектов», — перечисляет Броновицкая.
Вместе с тем знаковые здания все чаще оказываются в центре внимания архитекторов, властей и бизнеса. В этом году начнется реставрация Дворца пионеров на Воробьевых горах (1958–1962) и Московского дворца молодежи (1982–1988) на Комсомольском проспекте. Столичные власти обещают восстановить по авторским чертежам сгоревшую в 2015 году библиотеку ИНИОН РАН на Нахимовском проспекте. Реконструкция по проекту голландца Рема Колхаса ожидает и здание бывшего ЦДХ, ныне Новой Третьяковки, на Крымском Валу.
Однако часто постройки 1960–1980-х уничтожаются незаметнее любых других исторических объектов и в Москве, и в регионах. Причина — опять-таки отсутствие охранного статуса, даже если ценность построек признана экспертами. Несколько лет назад казалось, что объекты советского модернизма защищают их крупные габариты и относительная новизна, то есть высокая сохранность конструкций. Сейчас очевидно, что эта логика уже не работает: привлекательность земельных участков с лихвой окупает затраты на демонтаж.
«В Москве и других городах массово сносят кинотеатры и дома культуры, прикрываясь тем, что это типовые проекты, но в действительности большинство из них типовые лишь в своей основе. В таких зданиях, как правило, стандартная коронка и оригинальная облицовка, которую разрабатывали местные архитекторы из местных же материалов и с учетом локального культурного контекста. Неслучайно фасады таких построек часто украшены уникальными панно, мозаиками, которые сами по себе произведения искусства», — отмечает старший научный сотрудник Музея Москвы Денис Ромодин. Искажение оригинального облика в процессе реконструкции — еще одна проблема. Удачных примеров здесь почти нет.
Зачастую собственники сами противятся постановке своих объектов на охрану, ведь присвоение статуса памятника увеличивает расходы на их эксплуатацию и, главное, резко ограничивает возможности использования. Именно это обстоятельство — один из ключевых недостатков действующего охранного законодательства, считают градозащитники. «Существующие законы едины для всех категорий объектов — от палат XVI века до позднесоветских построек, — констатирует Ромодин. — В случае с последними следовало бы сделать исключение: в отношении таких объектов требуется определенная гибкость, которая позволила бы им менять функцию, например превратить бывший кинотеатр в торговый центр или бассейн. Это дало бы им шанс на вторую жизнь».
Понимание ценности советского модернизма со временем придет, уверена Броновицкая. «Недавнее прошлое вызывает отторжение практически всегда. Все знают этот эффект по моде: то, что было популярно несколько лет назад, вскоре начинает казаться уродливым и смешным. В случае с позднесоветским наследием это еще и отягощено исторической памятью, которая связана с лишениями и скудностью тогдашней жизни. Но сегодня этот цикл завершается, советский модернизм как недавнее наследие воспринимать уже нельзя».
