Для небольшого регионального города Железногорск (100 тыс. населения, 117-е место по величине в России), равноудаленного примерно на 100 км от Орла и Курска, открытие Центра современного искусства «Цикорий» стало большим событием.
Арт-проект «Цикорий» возник пять лет назад благодаря группе энтузиастов во главе с искусствоведом и урбанистом, выпускницей МГУ и Эстонской академии художеств Александрой Дорофеевой. Кроме нее в арт-группировку входили Эдуард Душный, Николай Сальков и другие. Ребята провели две биеннале современного искусства (2018, 2020), фестиваль независимого кино «Сон Рудокопа» (2019), кураторскую лабораторию «В поле!» (2019). В 2020-м «Цикорий» получил премию ярмарки современного искусства Cosmoscow как «Институция года», после чего, благодаря поддержке фонда Алишера Усманова «Искусство, наука и спорт», началась реконструкция старой пекарни под его постоянную резиденцию.
В итоге получилось стильное минималистичное пространство (214 кв. м), вместившее выставочный зал, лекторий, библиотеку, магазин и кафе. Автором реконструкции выступила архитектор Мария Серова, исследователь и автор книг об архитектуре советского модернизма. Появись такое помещение в Москве, на него, скорее всего, не обратили бы внимания. Но почти в 500 км от столицы оно выглядит как космический корабль.
К открытию приурочили выставку «Межагентская романтика» — итог арт-резиденции, развернутой в Железногорске для художников из Краснодара, Москвы, Старого Оскола и других городов. Они «исследовали» местные библиотеки, музеи и прочие культурные центры. Их рефлексия материализовалась в ряд объектов и инсталляций.
Полусотне художников и кураторов со всей России приехать на открытие «Цикория» помог Музей современного искусства «Гараж». Вечером была дискотека, а утром хипстерского вида толпа отправилась по городу на экскурсию. Если бы не современное искусство, у экскурсантов было немного шансов не только попасть в эту точку планеты, но даже узнать о ее существовании. Между тем Железногорск в режиме 24/7 приращивает богатство страны. Рядом располагается Михайловский горно-обогатительный комбинат, бриллиант Курской магнитной аномалии, самого мощного на земле железорудного бассейна. Карьер Михайловского ГОКа — это «яма» размером 350 м в глубину и 7 км в ширину, ее видно из космоса. В карьере проложена железная дорога, работают экскаваторы высотой с трехэтажный дом и БелАЗы с диаметром шин 3,6 м. В 2018 году чистая прибыль Михайловского ГОКа составила 37 млрд руб. (полмиллиарда долларов).
Сам Железногорск возник в 1957 году на волне послевоенного индустриального возрождения. Здесь точно знают, в каком году и месте была вбита свая под первый дом. Статус города поселок получил в 1962-м — следующий год для него юбилейный. Именно в силу недлинной истории город воспринимается чистым, беспримесным памятником позднему социализму с его убийственной архитектурной унификацией, с одной стороны, а с другой — с заостренным чувством социального равенства. В Железногорске хорошие дороги, на улицах нет мусора, зримые приметы социального благополучия налицо. Здесь не вырубаются деревья, и они уже поднялись выше хрущевских пятиэтажек, превратив город в парк. Но, учитывая стратегическую важность этого населенного пункта, хочется большего. Как минимум отдельного здания краеведческого музея, уже имеющего превосходную экспозицию, хоть и ютится он в пристройке к жилому дому. Здесь нет вопиющей разницы между богатством и бедностью, между элитным и бюджетным жильем, например. По крайней мере «элитка» не лезет в глаза, а хрущевки аккуратно покрашены разноцветным колером. Нет «человейников», город соразмерен человеческому масштабу. Но нет и исторического центра. Точнее, центр выглядит как стандартный советский спальный район. А это ужасно грустно — проводить все время в спальном районе.
К счастью, молодые художники правильно понимают ситуацию, в том смысле, что contemporary art для них — не самоцель, а, словами Александры Дорофеевой (она же урбанист!), «инструмент преобразований». Они, например, организовали школу кураторов и для финальных проектов через Avito арендовали городские павильоны-будки, в каких обычно чинят обувь и точат ножи. Вот так идешь вдоль жилого квартала — и вдруг там, где меньше всего ожидаешь, в обшарпанной лавочке «Овощи, фрукты», находишь искусство.
