18+
Материалы нашего сайта не предназначены для лиц моложе 18 лет.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Пожалуйста, подтвердите свое совершеннолетие.
Северная Европа не привыкла к небоскребам. В то время как в Центральной Европе и Британии со второй половины 1990-х нашествие высоток начало диктовать новые стандарты городского ландшафта, скандинавские страны не пытались устремиться в небеса. Близость к природе играет огромную роль в мироощущении человека по всей Скандинавии. Поэтому так подчеркнуто здесь ухаживают за здоровьем деревьев и чистотой воды. При таком отношении к природе небоскребы, которые радикально меняют рельеф местности, не были востребованы на севере. Из всех скандинавских стран только в Швеции построили несколько сверхвысоких зданий, но это были буквально единичные случаи. Теперь же небоскребы пришли в Скандинавию практически одновременно.
В 2019 году в Норвегии, в городке Брумунндаль на берегу крупнейшего в стране озера был построен небоскреб-плайскапер (plyscaper, от англ. «фанера» — plywood), самое высокое в мире здание почти полностью из дерева, высотой 85 м. Сейчас в стране намечается строительство еще как минимум трех гигантских объектов: 200-метрового комплекса в Беруме, где должна разместиться штаб-квартира некоммерческой организации REV Ocean, многофункционального комплекса Urban Mountain в Осло и офисной башни Breiavatnet Lanterna в Ставангере.
В Дании, в маленьком городке Бранде, где живет 7 тыс. человек, возводится крупнейший в Европе небоскреб высотой 325 м как центральная часть проекта Tower & Village, который совершенно преобразит низменные виды Ютландии. Одновременно в Орхусе, втором по величине городе Дании, идет строительство 146-метровой жилой башни под названием Lighthouse («Маяк»), которая будет самой высокой постройкой в стране.
В Швеции, в Стокгольме колоссальная вертикаль нагроможденных друг на друга кубов — Norra Tornen («Северные башни») — в 2020 году была отмечена архитектурной премией The International Highrise Award как «лучший в мире небоскреб». Впервые в истории эту престижную международную награду присудили скандинавской стране.
В Финляндии вопросом строительства целого комплекса небоскребов администрация Хельсинки заинтересовалась еще в 2010–2011 годах. В объявленном конкурсе победило архитектурное бюро LMA Architects, предложившее новаторский проект Trigoni. Его автор, знаменитый финский архитектор Райнер Махламяки подходит к своей работе как к художественному процессу и считает важнейшим фактором создание комфортной среды в районе высоток. Возведение группы треугольных высотных зданий начнется на окраине Хельсинки, в Пасиле, в конце 2021 года (его ведет компания YIT). Когда они будут закончены, архитектурный профиль столицы изменится навсегда: небоскребы будут видны через Финский залив из Таллина. Сейчас также обсуждается возможность строительства «мини-Манхэттена» в центре Хельсинки, на берегу моря, где собираются создать искусственный, насыпной полуостров.
Райнер Махламяки — один из самых востребованных финских архитекторов, совладелец бюро LMA Architects. Он автор здания Музея истории польских евреев «Полин» в Варшаве, а также строящегося мемориального комплекса «Потерянный штетл» в Литве (будет открыт в 2023 году). Проект Махламяки «Реквием» для Музея обороны и блокады Ленинграда в Санкт-Петербурге занял третье место в конкурсе в 2018–2019 годах. На счету этого крупного мастера — проекты мемориалов и музеев в Лондоне и Мюнхене, проект музея современного искусства в Риге, осуществленные здания концертных залов и музеев разных направлений в Финляндии, университеты и библиотеки. Архитектор рассказал нам о Trigoni, первом в Финляндии комплексе небоскребов.
В чем новизна вашего отношения к возведению высотных зданий?
Думаю, что в принципиальном подходе. Я размышлял прежде всего об ощущениях человека, который будет находиться не только внутри башни, но и около нее, в пространстве, которое она формирует.
Я много ездил и изучал среду в тех странах, где небоскребы являются неотъемлемой частью пространства города: в Америке, Канаде, Мексике, Австралии. Очень часто среда, созданная небоскребами, остается неуютной, странной и неприветливой.
Если обратить внимание, например, на район высоток, кардинально изменивший облик Лондона, — что мы прежде всего чувствуем? Там неуютно и холодно — в первую очередь в метафорическом смысле, но и в буквальном, кстати, тоже, из-за очень сильных ветров, дующих теперь в этом районе. Всего этого мы стремились избежать в нашем проекте Trigoni. Если вы создаете такое ультрапространство, то прежде всего должны задуматься над тем, как сделать, чтобы в этом районе человеку было тепло, уютно и комфортно.
Как же сделать ультраурбанистическое вертикальное пространство уютным?
Избегать прямых линий, давящих прямоугольников, думать о том, как замкнуть пространство между башнями. Как архитектор, я должен размышлять не только над формой, уходящей ввысь от уровня нормального человеческого взгляда, но и над тем, что человек видит и ощущает вокруг себя. С высоты 200-метровой башни я должен спуститься на уровень ощущений человека и создать для него защищенную среду.
Расскажите подробнее о своем подходе к форме.
В архитектуре, как и в искусстве вообще, существуют две школы мышления — декоративный подход и подход чистой формы. В отношении небоскребов декоративный подход характерен для восточной школы, которая нагружает здания дополнительными элементами, делая их, на мой взгляд, тяжелыми, иногда неуклюжими, иногда фантасмагорическими. Подход чистой формы, которого придерживаюсь я, является залогом элегантности, а это для меня главный критерий и в жизни, и в искусстве, и в работе. Чистота формы не есть ее простота. Чистота рождается из понимания искусства и линии, которое было у скульпторов Древней Греции и которое развил Роден. Форма не должна быть обычной, она должна быть интересной. Но при этом чистой, элегантной. В архитектуре работа над формой является определяющей: мы создаем пространство на долгие годы. Самая большая награда для архитектора — осознание, что люди полюбили твое здание, что они ощущают себя хорошо и внутри, и рядом с ним. Поэтому, например, я настоял на том, чтобы в группе небоскребов Trigoni, которые возводятся на очень небольшом участке, все башни были разной высоты, от 100 до 200 м.
Ваши небоскребы будут треугольными и из довольно небанальных материалов. Почему?
Идея треугольного плана была навеяна выдающимся мексиканским архитектором Луисом Барраганом (1902–1988). Я пришел в восторг от его цветных треугольных башен в Мехико. Но, конечно, я работал самостоятельно и создал нечто новое, я надеюсь. Используя треугольную форму, я думал о солнце — чтобы люди, находящиеся внутри башен, могли видеть солнце, когда оно к нам возвращается начиная с весны, и воспринимать свет со всех сторон.
Материал — это еще один принципиальный вопрос в работе архитектора, и я отказался от стекла для проекта Trigoni. Мне представляется, что небоскребы, фасады которых сделаны из стекла, холодны. Из-за больших размеров и площадей фасадов стекло создает дополнительное чувство холода. То, что хорошо работает в Австралии, не будет столь же удачным на севере Европы. И потом, это шаблонно. Шаблонно до такой степени, что у многих людей при слове «небоскреб» мгновенно возникает в воображении здание со стеклянным фасадом. Мы хотели показать, что можно создать запоминающееся высотное здание с использованием других материалов для фасада. И достичь художественного эффекта, например, цветом и его вариациями. Я не думаю, что наши башни будут решены в контрастных тонах. Напротив, мы хотим получить гармоничную композицию близких, но разных цветов наших небоскребов, создав мягкое цветовое пятно в архитектурной линии Большого Хельсинки.
