Каталог этой выставки следует не только читать, но и слушать: перелистывая страницы, вы услышите мелодии Вивальди, смешивающиеся с криками гондольеров и плеском воды.
Более 2,5 кг. Учитывая вес этого каталога, мне жаль тех посетителей выставки Искусство и музыка в Венеции, которые все же решились обойти все партитуры, музыкальные инструменты и 116 полотен, таская его с собой в качестве путеводителя. Но его тяжесть — великолепия. Это по-настоящему роскошное подарочное издание. Изображения на его 185 иллюстрациях воспроизведены блестяще и точно — по крайней мере, насколько я могу судить об этом, находясь по другую сторону океана от Монреальского музея изящных искусств (где оригиналы выставлялись с 12 октября 2013 года по 19 января 2014 года) и Художественного музея Портленда (до 18 июня). Удовольствие доставляют даже такие детали, как форзацы и листы мраморной бумаги между тремя разделами книги (Публичные церемонии; Частный круг; Мифология и опера). Но и это еще не все. Помимо собственного предисловия и вводного эссе Натали Блондил, куратор отдела старых мастеров монреальского музея Хиллиард Голдфарб включил в издание 12 доступных, снабженных подробными примечаниями и богато проиллюстрированных эссе высокого научного уровня, которые написали специально приглашенные историки искусства, музыковеды и кураторы. Кроме того, книга снабжена замечательно полной хронологией и библиографией. Так что это еще и самый дорогостоящий из всех сборников эссе, что вы когдалибо видели. Его следует не только читать и рассматривать, но и трогать и слушать: перелистывая эти 240 страниц, вы услышите мелодии Вивальди, Монтеверди и Габриели, смешивающиеся с криками гондольеров и плеском воды. Как пишет Блондил, «ее невозможно видеть, не слыша, и слышать, не видя».
Из всех эссе только три посвящены собственно картинам. Доусон Карр проводит подробную экскурсию по суете Праздника святого Роха (ок. 1735) Каналетто, не обходя вниманием даже собаку в углу, живущую своей независимой собачьей жизнью. Франческа дель Торре-Шойх интересно пишет о мелодиях и образах, которые она видит и слышит. А Голдфарб провел увлекательное исследование истории и загадочного смысла западающей в память композиции Тициана — Прерванного концерта (ок. 1512). За этими исключениями, читателю предоставляется полная свобода самостоятельно слушать и рассматривать картины: остальные эссе только снабжают его информацией, необходимой для того, чтобы при желании поместить видимое и слышимое им в контекст музыкальной, политической и культурной истории Светлейшей — Венеции. Пишущий эти строки читатель признателен за предоставленную независимость. Чрезвычайно полезен путеводитель Жоэля Дюго по музыкальным инструментам рассматриваемой эпохи. Эллен Роузен подробно проследила и стильно описала историю оперы от Монтеверди до Вивальди: «За самый чарующий и долговечный вид театральных представлений мы должны благодарить социально-экономические условия, сложившиеся в Венеции в XVII веке». Интереснейшее эссе входит в состав третьей части каталога, Мифология и опера, где в полной мере отражена музыкальная составляющая выставки. Оставив позади знакомых нам Каналетто и Гварди, мы вступаем в многомерное пространство партитур и либретто, выполненных чернилами и пером набросков портретов Фаринелли и других звезд оперы авторства Дзанетти Старшего, оперных сцен, инструментов, на которых они игрались, и домов, в которых они исполнялись (последние описаны Юджином Джонсоном).
Сами картины неизменно прекрасны, особенно в основном разделе, где мы, например, встречаем Монтеверди (Бернардо Строцци, Портрет Клаудио Монтеверди, ок. 1640) или загадочного Лютниста (ок. 1515) Джованни Кариани, диковинная форма лица которого повторяет форму лютни, а весьма странные пропорции лишь сгущают дурманящее марево его музыки — «пищи для любви» (не правда ли, его правый глаз вовсе не там, где должен быть, а пять пальцев выглядят так, будто их больше, чем надо?). А Строцци удается уловить в своих Уличных музыкантах (1634–1637) звуки куда более беспорядочные: фаллические духовые инструменты словно грозятся прорвать холст и уткнуться вам в грудь (или куда-то еще), лбы сосредоточенно наморщены, щеки раздуты, а лица раскраснелись от старательного музицирования. Шедевры выставки — два Тьеполо и Святая Цецилия и ангел Карло Сарачени (ок. 1610), где музыкальные инструменты дублируют размах величественных лебединых крыльев ангела, как бы играя роль их земного двойника. На обложку помещено Коронование Богоматери Джованни Баттиста Тьеполо (ок. 1754). На ней играющие музыку ангелы собрались в опоясывающее картину внешнее кольцо, а ее центром служит меньший круг — корона над головой Марии.
Этот каталог — прекрасная дань не только выставке, но и истории, музыке и искусству Венеции — города, в котором дома по разные стороны канала словно поют, как две половины хора по разные стороны нефа под плафонами работы Тьеполо.
