Сразу надо сказать, что после 2010 года, со времени первой ярмарки, лицо London Masterpiece сильно изменилось. Задуманная поначалу как мероприятие, где можно купить не только произведения искусства и антиквариат, но и винтажные автомобили, яхты, драгоценности и редкие вина, сегодня Masterpiece — это художественная ярмарка par excellence, а среди первостепенных задач организаторов — привлечение экспертного сообщества. «В прошлом году мы много работали над тем, чтобы на ярмарку приехало как можно больше музейных кураторов, — объясняет исполнительный директор Masterpiece Нази Вазех. — Это по-прежнему важный момент для нас».Однако и становиться узкоспециализированным мероприятием для высоколобых посвященных Masterpiece отнюдь не намеревается; напротив, организаторы считают широкий выбор привлекательной ее стороной. Нынче лондонская ярмарка рассчитана не столько на коллекционеров старой закалки, знатоков, чьи собрания следуют своей собственной внутренней логике и существуют десятилетиями, сколько на новое поколение покупателей, для которых нет стилистических рамок — так же как ценовых пределов, — и тех, кто равно способен увлечься идеей приобретения древнеегипетской статуэтки и модернистской картины. Такая всеядность отличает Masterpiece от маастрихтской TEFAF, до сих пор культивирующей образ закрытого антикварного клуба, где дилеры порой выбирают покупателей не менее придирчиво, чем сами покупатели высматривают понравившееся им произведение искусства. «Ярмарка Masterpiece — отличное место для начинающих коллекционеров и тех, кто покупает искусство время от времени, — подтверждает Питер Шеффер, совладелец галереи A La Vieille Russie. — Тут великолепный, а порой и неожиданный выбор предметов искусства всех эпох и цивилизаций».
В пятой Masterpiece участвует более 150 галерей. Следуя логике неограниченного выбора, экспертный совет ярмарки останавливался на претендентах, у кого можно найти и античные древности (например, торс Венеры на стенде Galerie Chenel, на фото), и георгианскую мебель (галерея Ronald Philips), и знаковые произведения американского поп-арта (картина Hope Роберта Индианы в Long-Sharp Gallery), и современное искусство. (Дуэт Тима Нобла и Сью Уэбстер, представителей «Молодых британских художников», специально к ярмарке подготовил скульптуру Masterpiece, которую представит галерея Blain Southern: фирменный прием, «театр теней» Нобл — Уэбстер, как известно, состоит в том, что хаотичная на первый взгляд композиция разнообразной дряни оказывается на самом деле продуманным визуальным фокусом, обнаруживающим себя лишь в тот момент, когда все эти ошметки, осколки и прочее оказываются подсвечены под определенным углом и на стене появляются ясные очертания какого-либо предмета
или существа.)
Общий тон ярмарки задают, несмотря на ее международные амбиции, все-таки местные дилеры. Немало галерей, где представлены классики британского искусства ХХ века. Bowman Sculpture показывает
объекты двух главных английских художников-модернистов, однокурсников и негласных соперников. Это Сидящая фигура (1934) Генри Мура, выполненная в годы, когда художник только начинал свою
эволюцию в сторону полуабстрактного и абстрактного образа, и поздняя работа Барбары Хепуорт Две формы (Домино) (1969) — идеально отполированные до золотистого бронзового свечения объемы, похожие на
костяшки домино (в тот период Хепуорт вообще много работала с полированными поверхностями, исследуя взаимодействие пластики и ее световой моделировки).
На ярмарке немало предметов, всячески связанных с Россией: тут, например, и первое издание набоковской Лолиты на стенде авторитетного лондонского букинистического магазина и галереи Peter Harrington, и поздняя, 1959 года, отливка роденовского Нижинского по модели 1912 года у Bowman Sculpture, и пара ваз Императорского фарфорового завода (ИФЗ) у висбаденского дилера Даниелы Кумпф (их авторство приписывается возглавлявшему в середине — второй половине XIX века скульптурную мастерскую ИФЗ Августу Карлу Шпису). На стенде Anthony Outred Antiques готовятся показать несколько предметов из знаменитого «Рафаэлевского» сервиза, последнего крупного сервиза ИФЗ. Название он получил благодаря использованию мотивов и фрагментов росписей ватиканских Лоджий Рафаэля. В разработке принимал непосредственное участие заказавший и утвердивший проект Александр III; работа началась в 1883 году и продолжалась 20 лет, завершившись уже при Николае II. На каждое Рождество императоры получали все новые и новые предметы этого своеобразного «долгостроя», поэтому тарелки у Anthony Outred относятся к 1889, 1892 и 1901 годам (£42 тыс.). У Richard Redding — пара позолоченных ампирных бронзовых курильниц (1810, £85 тыс.), украшавших некогда Зимний дворец и очутившихся за границей после 1917 года; в декоре замысловато объединены разные античные мотивы, египетские и греческие. «Хоть курильницы и были сделаны в Петербурге, они явно вдохновлены работами французских, а именно парижских мастеров, — объясняет Ричард Реддинг. — В частности, они напоминают работы Клода Галля со множеством египетских и греко-римских мотивов». Ну и конечно, не обойдется на Masterpiece без фирмы Фаберже: галерея A La Vieille Russie предложит, среди прочего своего, рамочки для фотографий, выполненные мастерами фирмы во время Первой мировой войны ($200–250 тыс.); и примерно то же (£50–150 тыс.) у ювелирной галереи Wartski — притом что Wartski могла просто появиться на красной дорожке ярмарочного вернисажа (когда б была такая дорожка), поулыбаться фотографам и больше не делать ничего. В смысле Фаберже Wartski все сделано; жаль только, расторопная галерея главного своего Фаберже продала еще до ярмарки.
В начале апреля антикварный мир был потрясен: Wartski представила на обозрение публики Золотое яйцо с часами — третье императорское пасхальное яйцо из общего списка в 52 учтенных, числившееся, однако же, до сих пор среди восьми утраченных. Бывают истории, когда в бабушкином сундуке или на чердаке обнаруживаются редчайшие произведения искусства, — и это, похоже, одна из таких историй. Там фигурирует и некий простофиля, у которого среди кухонной утвари обнаружилась какая-то блестящая фигня, и многомиллионная неразглашаемая сумма продажи (около £20 млн, по слухам), доставшаяся простофиле, и продлившаяся всего несколько дней выставка, где публика могла увидеть предмет впервые спустя десятилетия.
Подробностей немного. Известно, что на Пасху 1887 года император Александр III преподнес это яйцо в подарок матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне. Сделанное из желтого золота и украшенное драгоценными камнями (3 больших кабошона сапфира, 75 бриллиантов), с непременным для пасхальных яиц Фаберже сюрпризом, в данном случае 14-каратными золотыми часиками Vacheron Constantin, почему в исторической литературе оно так и называлось — Золотое яйцо с часами. До 1917 года сувенир находился в петербургском Аничковом дворце, откуда был перевезен в Москву, в Оружейную палату,и оттуда уже в 1922 году вместе с другими роскошными предметами царского обихода, по-видимому, яйцо было продано за границу. В 1964 году, как выяснили исследователи, оно всплывало на аукционе в Нью-Йорке, после чего его следы снова терялись. Сказано только, что предыдущему, теперь озолотившемуся владельцу оно досталось за $14 тыс. Даже не подозревая, что именно за предмет оказался у него в руках, и сокрушаясь о неидеальном его состоянии (на яйце есть небольшая царапина), он обратился через сайт галереи Wartski за экспертным советом — и непонятная малопочтенная безделушка стала сенсацией. И когда теперь мы ее увидим, бог весть. - Анна Арутюнова
