Когда-то в ранней юности Шарлотта Саломон, чье 100-летие отмечалось в минувшем году, охарактеризовала себя так: «Девушка не слишком одаренная, не слишком красивая, не очень энергичная, скорее, ленивая, эгоистичная и неуравновешенная». Она родилась в Берлине в буржуазной еврейской семье. Отец был хирургом, ветераном войны, исследовал рак груди в Шарите. Саломоны не были чужды изящных искусств: мачеха (мать неожиданно умерла в 1926 году) Паула Линдберг была концертирующей певицей, сама девушка увлекалась рисованием и поступила в Берлинскую академию, несмотря на антисемитское законодательство нацистов. После Хрустальной ночи Саломоны покинули Германию. Отец и мачеха уехали в Амстердам, а Шарлотту отправили на Лазурный берег к бабушке и дедушке Грюнвальдам. С началом войны Марианна Грюнвальд впала в депрессию и покончила с собой 5 марта 1940 года. Почти тогда же дедушка посвятил Шарлотту в тягостную семейную историю: свели счеты с жизнью ее мать, тетка и ряд родственниц.
Эти трагические знания обрушились на девушку почти одновременно с падением Франции. Пансион Оттилии Мур, где жили дедушка и внучка, превратился в убежище евреев. В этой апокалиптической обстановке Саломон и создала свой magnum opus под названием Life? or Theatre? («Жизнь? или театр?») — «трехцветный зингшпиль» (автор подчеркивала значение красного, синего и желтого цветов). Это синтетическое сочинение на 1299 листах, составленное из рисунков (769 гуашей), текстов и указаний на музыкальные фрагменты для сопровождения (от Баха до народных песен). «Шедевр катарсиса» охватывает период с 1913 по 1940 год и состоит из программы и трех разделов.
Поскольку речь идет о «полуавтобиографии», то герои носят вымышленные имена. Прелюдия посвящена семейной жизни Кнарре и Каннов (Грюнвальдов и Саломонов), увлечению Шарлотты живописью, утверждению власти НСДАП. В главной части речь идет о мучительном любовном треугольнике. Его составляют мачеха — певица Паулинка Бимбам, музыковед Амадей Даберлон и сама Шарлотта, которая иллюстрирует его книгу «Орфей, или Дорога к маске». Прототипом Даберлона был Альфред Вольфсон. Истинный характер своих отношений Линдберг и Вольфсон скрывали; незадолго до смерти он писал издателям рисунков Шарлотты Саломон: «Я никогда не сталкивался с более отчаявшимся человеком». В эпилоге краткие буколические сцены прерываются гибелью бабушки и авторским заклинанием своей и семейной судьбы.
Жизнь Шарлотты скоро оборвалась. В июне 1943-го она вышла замуж за Александра Наглера, управлявшего пансионом беглецов. А уже 23 сентября их арестовали и отправили в Аушвиц, где Шарлотта, беременная на пятом месяце, была сразу уничтожена. Чуть позже погиб и Наглер. В 1947‑м Оттилия Мур отдала рисунки уцелевшим Альберту и Пауле Саломон. Впервые фрагменты зингшпиля были представлены на выставке Шарлотты в Амстердаме в 1961 году. Через пару лет книгу с 80 гуашами выпустил знаменитый Курт Вольф, издатель Франца Кафки. В 1971-м Саломоны передали Life? or Theatre? Музею еврейской истории Амстердама, что позволило полнее изучать, издавать и выставлять необычное наследие. В рисунках видны аллюзии к Микеланджело, Босху, Рембрандту, Фридриху, ван Гогу, Модильяни, Матиссу, Мунку, Шагалу, художникам группы «Мост»; отмечу и схожесть с «кругом Филонова» (Татьяна Глебова и Алиса Порет, «Дом в разрезе»). Несомненна близость с немецким кинематографом.
Настоящее издание (помимо англоязычной версии, оно вышло еще и на голландском, немецком, французском) не является каталогом исчерпывающей выставки Саломон в Амстердаме (октябрь 2017 — март 2018 года). Редакторы Джудит Белинфанте, бывшая прежде директором Музея еврейской истории и председателем правления Фонда Саломон, и Эвелин Бенеш, руководитель Kunstforum Австрийского банка, не включили в книгу постскриптум — письмо Шарлотты Даберлону, сочиненное в 1943 году и содержащее этически сомнительные места (например, отравление деда омлетом с вероналом), хотя подробно описали его в статьях.
В любом случае читателям откроется мир чувств, мыслей и дарований «молчаливой, проницательной, саркастичной, остроумной и настороженной женщины».
