«Почему я еще не самый дорогой?» Денис Белькевич отвечает художникам. Пример 4. Ирина Нахова

Что делать начинающему художнику, чтобы его стоимость неуклонно росла? Как мэтру российского рынка войти в круг лидеров продаж не только в нетрезвой компании на вечеринках Miami Art Basel? Что понимать под стоимостью искусства и как она устанавливается? Еженедельно мы будем брать для разбора российских художников, как признанных, так и молодых, и стараться понять причины их текущего положения на рынке.

Сразу определим правила игры. Мы просветим карьеру художника на предмет составляющих его рыночной стоимости: ступень развития карьеры, наличие работ в значимых частных коллекциях и публичных музеях, информационная активность (наличие интернет-сайта, блогов и внимания СМИ), количество и периодичность выставок, участие в конкурсах, резиденциях и грантовых программах. Но в первую очередь мы будем судить о художнике по результатам аукционных продаж как единственном публичном источнике цен.

«Казалось, что в этой стране ты достиг предела — никуда нельзя переехать и ничего изменить», — вспоминает героиня нашего материала советское время. Тогда же творческие поиски привели художницу к трансформации собственной квартиры в арт-объект, а позже к созданию нового термина «тотальная инсталляция». Сегодня Ирина Нахова, один из самых известных за рубежом российских концептуальных художников, получила возможность выйти на новый рубеж: ее выбрали для представления России на 56-й Венецианской биеннале в 2015 году. Роль безумно ответственная, поскольку речь идет о российском павильоне, а не о параллельном проекте или общей международной выставке. Отечественный павильон не в первый раз представляет один художник (на последней биеннале в 2013 году им стал Вадим Захаров), но впервые российский сольный проект доверен женщине. О том, как складывается жизнь творца до и после Венеции, мы поговорим сегодня.

Ирина Нахова — единственный российский художник, работы которой продавались исключительно на зарубежных аукционах. При этом никогда не знали поражений: они всегда находили покупателя.

Ирина Нахова родилась в 1955 году в Москве, окончила Московский полиграфический институт. Жанры творчества: объект, инсталляция, аудиоинсталляция. Искусство художницы критики относят к московскому концептуализму и феминизму. Работы находятся в музеях и частных собраниях России и США. Номинант на Премию Кандинского в 2007 и 2011 годах, лауреат Премии Кандинского в 2013 году в номинации «Проект года». Официального интернет-сайта не имеет. Живет и работает в Москве.

На 12 февраля 2014 года была представлена 9 работами на 6 аукционах, из них:

6 международных домов,
0 российских домов.

Небогатую на прецеденты, но успешную аукционную историю Ирина Нахова начала… в Москве, где 7 июля 1989 года Sotheby’s провел первые и единственные в СССР торги русского авангарда и современного советского искусства. Мы обязательно напишем позже об этом удивительном аукционе, программа которого изобиловала словом glasnost. Все три работы Ирины Наховой нашли покупателя, перечислившего в кассу по курсу в советских рублях £4,8 тыс., £4,8 тыс. и £2,5 тыс. Стоит отметить, что выставленные на торги вещи были исполнены маслом/темперой на холсте или доске и созданы в период с 1978 по 1981 год.

Аукционная история возобновилась только семнадцать лет спустя, в 2006 году. Дважды Sotheby’s (в Нью-Йорке и Лондоне) выводил работы на торги, оба раза успешно. Объект «Раскладушка» ушел за $10 тыс. по нижней границе эстимейта $10–15 тыс., а работа «Стена № 1» (1985, холст, масло, 200 х 200 см) при эстимейте £5–7 тыс. была реализована за £7,8 тыс.

Спустя два сезона, в 2008 году, на Sotheby’s был выставлен «Триптих», принесший художнице рекордную по сей день продажу — £38,9 тыс. при эстимейте £15–20 тыс. Отметим, что работа также была написана автором в советское, наиболее ценимое зарубежными коллекционерами время (1983, холст, масло, 150 х 449,5 см).

Третий аукционный заход на Sotheby’s состоялся в 2009 году, где была продана «Стена» (1978, холст, масло, 150 х 200 см) за £8,1 тыс. при оценочной стоимости £8–12 тыс. На том же лондонском аукционе за £18,7 тыс. с молотка ушла и вторая работа, «Триптих» (1983, холст, масло, 150 х 449,5 см). Заметим, что, по официальной информации, мы имеем дело не с повторной продажей «Триптиха», случившейся годом ранее, а с новым, самостоятельным произведением. Однако части и размеры работы-триптиха полностью повторяли лот 2008 года, пусть и были поменяны местами в составе цельного произведения в каталоге торгов. Эстимейт, к слову, в обоих случаях оставался неизменным, £15–20 тыс., а вот провенанс оказался очень любопытным: если годом ранее «аналогичный» триптих, согласно документам, был приобретен у автора лично, то нынешнее произведение было «куплено у художника прежним владельцем». Никакой подсказки, каким образом картина попала к владельцу нынешнему, ни единого намека на прошлогодний Sotheby’s! Подозреваем, что речь действительно идет об одном и том же произведении, которое новый владелец поспешил продать в год наступившего кризиса. А повторную продажу было решено не упоминать, чтобы не испугать покупателей столь быстрым расставанием с работой. Как видим, для каталога части триптиха даже поменяли местами, но владельца перестраховка не спасла: работа была продана за вдвое меньшую сумму от первоначальной покупки.

Последняя из зафиксированных продаж Ирины Наховой приходится на ноябрь 2013 года и торги Sotheby’s Contemporary East (до того всегда проводились в составе русских торгов). Работа Board, testing the limits of colour vision («Доска, определяющая пределы цветового восприятия») была продана за £11,3 тыс. в пределах оценочной стоимости £10–15 тыс. Не стали уникальными в аукционной истории художницы и ее параметры: 1989–1990, холст, масло, 150 х 150 см.

Итого имеем: средний эстимейт на зарубежных торгах непрерывно увеличивался, к настоящему моменту составил £10–15 тыс. Необходимо отметить, что в международной практике при оценке триптиха эстимейт возрастает не в три раза, а максимум в полтора-два раза: таким образом, рекордные «Триптихи» Ирины Наховой не выходят из динамики оценочной стоимости. Обращает на себя внимание тот факт, что все работы были созданы в советское время и все это живопись. Даже объект «Раскладушка» представлял собой нарисованное на ткани изображение. Одним словом, квартиру Ирины Наховой, окрашенную в черное и прославленную Ильей Кабаковым, придумавшим термин «тотальная инсталляция», на торги никогда не выставляли. Российских аукционных прецедентов художница пока не имеет.

Обратимся к другим публичным фактам. При отсутствии официального сайта страница Ирины Наховой в социальной сети Facebook модерируется таинственной рукой: фотографии и новости добавляют в ленту друзья и коллеги, от лица самой художницы нет ни одной записи или комментария. Страница в Wikipedia содержит актуальную информацию о последних событиях и ссылки на качественные рецензии СМИ. Наконец, на доступных публичных фотографиях она чаще всего предстает в рабочей униформе, в интерьере мастерской или за чтением лекций или ведением мастер-классов. Никаких бокалов с шампанским на презентациях собственных выставок или дружественных собраний, максимум — красивый букет в руках. Идеальный образ художника, занятого своим делом.

С 1989 года Ирина Нахова имела 32 персональные выставки, большей частью за рубежом: в галереях и музеях столиц арт-рынка — Лондона, Нью-Йорка, Барселоны, ряде городов Европы и США. Количество групповых выставок, включая предварительные показы конкурсов, в которых принимали участие ее работы, просто поражает российское ухо: свыше 150 с 1984 года! Участие более чем в десяти международных грантовых программах и резиденциях — заметьте, мы говорим не о художнике-эмигранте, успешно пристроившем тему гонимого московского концептуализма во времена СССР, а о реально работающем в Москве человеке. Следует упомянуть, что пять московских выставок Ирины Наховой были организованы галереей XL, по одной на счету у «Открытой галереи», Stella Art Foundation, Московского музея современного искусства и Государственного центра современного искусства.

Среди крупных западных собраний отметим Dodge Gallery, которая после смерти основателя, коллекционера Нортона Доджа, в 1995 году передала коллекцию в Университет Ратгерса в Нью-Джерси, где работы Ирины Наховой находятся в постоянной экспозиции. Отдельно выносим этот пример из-за соседства с другими российскими художниками в этом собрании: Ильей Кабаковым (148 аукционных работ), Олегом Васильевым (78 аукционных работ), Михаилом Шемякиным (617 аукционных работ), Оскаром Рабином (277 аукционных работ), Анатолием Зверевым (801 аукционная работа) и другими не менее впечатляющими человеко-цифрами. На этом фоне пять публичных торгов Ирины Наховой смотрятся скромно. В чем причина? Возраст художника или годы создания работ? Слабая публичность, заменяемая преподавательской деятельностью? Избранный художницей жанр инсталляции, традиционно неудобный для аукционов (оттого и на торги выставляется только живопись)?

Думается, толика правды есть в каждом из этих предположений. Другой вопрос — что смогло бы качественно подтянуть ситуацию в обозримом будущем? На горизонте Венецианская биеннале 2015 года. Возможно, это то, чего не хватало Ирине Наховой в ее обширном портфолио. В то же время многим нашим художникам Венеция не принесла ровным счетом ничего. Стоит понять, как лучше ею распорядиться с максимальным финансовым эффектом.

Самый масштабный «пикник на воде» давно стал одним из основных инструментов арт-рынка. Несмотря на то что в 1968 году был упразднен офис продаж работ при Венецианской биеннале, большинство из нас не заметило главного маркетингового перерождения проекта: из ретроспективной выставки достижений искусства за последние два сезона биеннале стала элементом законодательным, предлагающим свое видение развития искусства в сезоны последующие, равно как и новые имена. Схема работы с участниками биеннале не претерпела изменений: появление в Венеции, чему сопутствует мощный маркетинг, и следом быстрое перенесение художника из плоскости выставочной в коммерческую. Национальные павильоны открыты с мая по ноябрь, а тем временем другие работы художников под грифом «участник биеннале» продаются на художественных ярмарках и выводятся на торги. Главное здесь — скорость реакции. Именно дуплет «Венецианская биеннале + активные продажи» обеспечил существенное продвижение в карьерах Лучо Фонтаны (1954, Аргентина), Роберта Раушенберга (1964, США), Герхарда Рихтера (1972, Германия), Аниша Капура (1990, Великобритания), Олафура Элиассона (2003, Дания) и многих других.

Теперь посмотрим на обращение с биеннале наших художников. Возьмем последние четыре павильона.

2007 год, 52-я Венецианская биеннале:

- AEС + Ф все 28 аукционных историй получили после участия в биеннале. Интересно отметить, что наивысшая стоимость проданной работы была зафиксирована спустя сезон, в 2008 году, на лондонском Sotheby’s: скульптура при эстимейте £100–150 тыс. ушла за £120,5 тыс.;

- Андрей Бартенев впервые участвовал в аукционных торгах спустя пять лет, в 2012 году. Ни одна из трех работ, выведенных на один аукцион, не была продана;

- Александр Пономарев впервые участвовал в аукционных торгах спустя шесть лет, в 2013 году. Брюссельский Millon & Associates решил не публиковать результат по цветной шелкографии с эстимейтом €500–600;

- работы Арсения Мещерякова, Юлии Мильнер среди аукционных продаж не значатся.

2009 год, 53-я Венецианская биеннале:

- Алексей Каллима до Венеции имел две аукционные истории, после — три. Самый высокий результат зафиксирован за два года до биеннале, на парижском Artcural: работа нашла владельца за €4,7 тыс. при эстимейте €4–6 тыс. Увеличение эстимейта после 2009 года к успеху не привело, была продана только одна работа на московском Vlаdey в 2013 году за €2,5 тыс.;

- Андрей Молодкин до Венеции имел пять аукционных историй, после — всего две. Наивысший результат зафиксирован в 2007 году, на лондонском Sotheby’s: скульптура YES продана за £23,3 тыс. при эстимейте £20–30 тыс.;

- Анатолий Журавлев имеет две аукционные истории (успешные) до Венеции и две (неуспешные) — после. Наивысший результат зафиксирован за год до биеннале, на лондонском Phillips de Pury: работа продана за £6 тыс. при эстимейте £2,5–3,5 тыс.;

- Сергей Шеховцов до Венеции имел две успешные аукционные истории, после — одну неуспешную. Наивысший результат зафиксирован за год до биеннале, на московском аукционе «Совком»: работа продана за €1,6 тыс. при эстимейте €800;

- Ирина Корина единственную аукционную продажу получила в 2013 году на московском Vladey: «Смайл», осветительный прибор с художественной ценностью из фанеры, резины, пластика и электрических ламп, был продан за €8 тыс. при оценочной стоимости в €8–10 тыс.;

- Павел Пепперштейн воспользовался участием сполна: имея до Венеции 15 аукционных историй, после нее он получил их 33. Причем эстимейт одинаковых по стилю работ увеличился в два раза спустя месяц после открытия российского павильона! Наивысшая стоимость проданной работы зафиксирована на московском аукционе Vladey в 2013 году — €25 тыс., правда при эстимейте €30–40 тыс.;

- Гоша Острецов также получил хорошую аукционную историю после биеннале: до мая 2009 года художник имел одну неудавшуюся продажу, однако успешно реализовал ту же работу через несколько месяцев после открытия российского павильона. Далее последовали четыре продажи, а рекордным стал лот на Phillips de Pury в 2010 году, реализованный за £12,5 тыс. при эстимейте £12–18 тыс.

2011 год, 54-я Венецианская биеннале:

- Андрей Монастырский до того имел две аукционные истории. После был представлен на аукционных торгах только единожды, в ноябре 2013 года, работа продана за £12,5 тыс. с двукратным превышением эстимейта;

- Игорь Макаревич до того имел 25 аукционных историй. После был представлен на 17 аукционных торгах, на 14 из которых работы проданы не были, а наилучший результат показал московский аукционный дом Vladey в 2013 году с результатом в €14 тыс. при эстимейте €10–12 тыс.;

- Елена Елагина, Николай Пантиков, Сергей Ромашко аукционных дивидендов от биеннале не получили.

2013 год, 55-я Венецианская биеннале:

- Вадим Захаров до того имел 21 аукционную историю. После на аукционных торгах представлен не был.

О судьбе Валерия Кошлякова и аукционном затишье после Венеции мы рассказывали в одном из прошлых материалов.

Чтобы российская часть истории не казалась уникальной, сообщим, что и на соседней Украине биеннале-дивидендами разбрасываются с завидным постоянством. В частности, Оксана Мась, соорудив в 2011 году в Венеции «Гентский алтарь» из десятков тысяч расписных деревянных яиц, впоследствии занялась поиском новых жанров и медиа, что отразилось на ее аукционном рейтинге. В то же время в непубличной галерейной среде работы Мась выросли в цене, и биеннале стала одним из главных аргументов. Вопрос только в том, что делает в этот момент художник: считает сиюминутные наличные деньги или следит за своей аукционной судьбой?

В фильмах режиссера Спилберга в конце титров обычно стоит неприметная фраза: «Продюсер Стивен Спилберг». Ее следует читать буквально: продюсером фильмов оскароносного режиссера является не конкретный человек, а его имя. Имя открывает двери, находит финансирование, собирает команду и убеждает сниматься ведущих актеров. Человек Стивен Спилберг, по сути, лишь сидит в режиссерском кресле. И миллионы зрителей придут в кинотеатр не на фильм, а на бренд.

Ровно такой переход — от имени к бренду — очень хочется увидеть в судьбе наших художников. Чтобы их работы покупались вне зависимости от профильного жанра, техники или года создания, а пресс-релизы, предваряющие выставки, не были решающим звеном в освещении СМИ или прихода зрителя. Один шаг — от человека до бренда — остался и Ирине Наховой: это Венецианская биеннале. Главное — ступить с правильной ноги.