То, что Георг Пенц никогда ранее не становился героем монографий, может показаться невероятным. Этот факт доказывает: в истории искусства есть масса по-настоящему значительных художников, до которых просто не доходили искусствоведческие руки.
Несмотря на то что сегодня имя Георга Пенца (ок. 1500–1550) действительно не является широко известным, когда-то он был самым значительным из художников, работавших в Нюрнберге после смерти Дюрера в 1528 г.
Пенц, как и его великий предшественник, наряду с живописью занимался гравированием и обладал выдающимся талантом портретиста. Лучшие из его портретов, по большей части изображающих упитанных мужчин среднего возраста, удивительно похожи на то, какими представляются нам персонажи оперы «Нюрнбергские мейстерзингеры», герой которой поэт-сапожник Ганс Сакс (1494–1576) был земляком Пенца и практически современником.
Книга Катрин Диллаба Georg Pencz выросла из посвященной художнику диссертации 2010 года. Быть может, именно по этой причине в нее входят три большие главы, посвященные важнейшим и при этом разнообразным темам, в том числе и вопросу о том, бывал ли художник в Италии однажды, дважды или не бывал вовсе.
Лишь после этого в завершающей главе Диллаба обращается к ключевым живописным работам Пенца. Затем следуют исчерпывающие каталоги его живописных работ и гравюр. Но, будучи щедро проиллюстрированной многочисленными цветными репродукциями, книга Диллабы заполняет в нашем образовании всего лишь один важный пробел, оставляя незаполненными все другие.
Подробнее всего Диллаба рассматривает вопрос о том, был ли Пенц автором гравюр, подписанных «мастер IB», но лишь самым пылким сторонникам той или иной точки зрения может быть важно, к какому мнению она в итоге склоняется (а склоняется она к тому, что под псевдонимом IB скрывается именно Пенц).
Но вот чего не хватает в этом издании, так это полного иллюстрированного каталога гравюр художника. Многие, но далеко не все его гравюры приводятся в текстовом разделе монографии, иллюстрируя ее основные тезисы и положения, однако в итоге мы имеем внушительный 480-страничный том, который при этом не является исчерпывающим каталогом всех произведений Пенца.
Более того, учитывая многочисленные достоинства этого издания, вряд ли при нашей жизни успеет появиться хотя бы еще одна столь же подробная монография, посвященная жизни и творчеству Пенца.
Сам по себе вопрос о том, совершил ли Пенц путешествие по ту сторону Альп, следуя по стопам Дюрера, крайне интересен, и Дибалла, безусловно, права, когда подчеркивает, что нет ни одного безусловного свидетельства о его непосредственном знакомстве с итальянскими шедеврами.
Но если совсем уж по-честному, то для того чтобы быть в курсе достижений флорентийской или сиенской школ, на самом деле такого путешествия не требуется.
Приведу пример художественных связей, ранее не обращавших на себя внимания специалистов: так, созданный Пенцем в 1533 году рисунок «Аллегории правосудия» из Музея Дж. П. Гетти вдохновлен гравюрой Маркантонио Раймонди, изображающей античную статую Бахуса в нише. Это не доказывает того, что Пенц бывал в Риме, поскольку одной из главных целей, которые преследовали создатели гравюр, было как можно более широкое распространение визуальных идей по Европе.
С другой стороны, сверхъестественная схожесть профиля одной из дочерей на полотне Пенца «Лот и его дочери» (1544) из Вавельского замка в Кракове и «Читающей Мадонны» (1505) Карпаччо из Национальной художественной галереи в Вашингтоне, округ Колумбия, заставляет задуматься о том, что, быть может, Пенц ну хотя бы в Венеции все-таки бывал.
