Пока в Третьяковской галерее идет подготовка к ретроспективе Гелия Коржева (1925–2012), обращают на себя внимание два обстоятельства. Первое, нынешняя ретроспектива — вообще первая большая выставка мастера. Даже на пике творческой активности, в 1960–1980-е, Коржев обходился двумя-тремя работами на всесоюзных тематических выставках. (Немногословность в ту пору охотно читалась как особенная многозначительность; кроме того, на реализацию многотрудных проектов Коржев тратил годы и десятилетия.)
С концом же советской эпохи, когда крупные выставки исчезли как феномен, а Третьяковка и Русский музей принялись долго и упорно переосмысливать свои экспозиции ХХ века, закрывая их на годы, Коржев и вовсе пропал из виду. Появление на выставке Москва — Берлин (2004) все тех же канонических работ — Поднимающий знамя и Следы войны — произвело впечатление, но осталось все-таки эпизодом. Посмертная выставка Библия глазами соцреалиста в Институте русского реалистического искусства (2012) предъявила серию самого позднего и, по идее, самого умудренного Коржева — но выглядела религиозная тема слишком необычно и одновременно слишком банально для понятной ситуации, когда напоследок вспоминаешь о Боге. Наверное, поэтому на зыбкой почве этой морали устраивать полемику никому не захотелось — ее тогда и не вышло. Да и порядком забыли о Гелии Коржеве, тоже надо сказать. Кураторские планы времен Москвы — Берлина («а давайте вернем Коржева в обиход актуальной критики, ведь значимая фигура для соцреализма») так и не реализовались; Третьяковка бралась за ретроспективу Коржева еще при жизни, и опять ничего не получилось — вроде бы из-за строптивости художника, прекратившего общение с постсоветскими учреждениями. Еще была представительная выставка Raising the Banner (2007) в музее в Миннеаполисе, созданном коллекционером советской живописи Реймондом Джонсоном, — в заголовке было использовано название самой известной картины Коржева, но эта выставка, в общем, не считается. Ибо для тамошней аудитории вопрос «who is Mr Korzhev?» не представляет какой-то проблемы. В отличие от аудитории здешней, к которой вопрос этот будет теперь обращен.
В этом состоит второе удивительное обстоятельство ретроспективы Гелия Коржева: мы имеем дело с недопонятым автором, удостоившимся тем не менее важнейших наград (народный художник СССР, лауреат Государственной премии). Его избыточно живописная, фактурная техника вызывала тихое недоумение еще в советское время — автор сюжетов, формировавших идеологию десятилетий, признавался, что «по своему художественному восприятию я, скорее, натюрмортист» (и его натюрморты на выставке будут в изобилии).
Под занавес он изрядно запутал всех не только Библией глазами соцреалиста, были у него и чудовищные Тюрлики — примерно как Искушение святого Антония глазами соцреалиста, показанные в «лихие 1990-е» в галерее «Риджина». Теперь все это вместе с хрестоматийными произведениями собирает Третьяковка. В связи с Коржевым в искусствоведческих интерпретациях звучали имена Сурикова (фактурная живопись), Рембрандта (заново нашел картинный формат) и Люсьена Фрейда (живописец постживописной эпохи). Но кто таков был на самом деле Коржев в совокупности всех его работ, известных и нет, избегавший больших выставок, может быть, как окончательного суждения, нам покажут сейчас.
