За Львом Табенкиным закрепилось определение «молодой художник 1980-х», хотя живописцу уже исполнилось 63 года. В иерархии, которую придумали «левомосховские» искусствоведы и адепты неофициального искусства и над которой Табенкин нередко подтрунивает в своих работах, его так и относят к восьмидесятникам. По аналогии: коли заявил о себе как «суровостилец» в 1960-е, то ты шестидесятник, коли в 1970-е увлекался метафорами и театрализацией, то семидесятник.
Разумеется, эти определения отдают некоторым сектантством, но какие-то отправные точки для понимания алгоритмов нашего искусства они задают. Только вот восьмидесятников так просто не аттестуешь. Можно лишь сказать, что как финальный аккорд советского (в данном случае левого) искусства они вобрали в себя много от предшествовавших поколений. Лев Табенкин начинал в 1980-е как последователь «сурового стиля» (и в какой-то мере своего отца, шестидесятника Ильи Табенкина). Но камерно, без шестидесятнического пафоса. Животрепещущие проблемы социума он показывал через быт — депрессивные сцены на рынке, в метро, в скучном сером интерьере. Ответом на вопросы дня у него было молчание, правда очень серьезное, даже хмурое. В том числе по цвету.
Насупленный и серьезный художник в середине 1980-х предстал героем советской арт-фронды и потому участником всех видных молодежных выставок того времени. А знаменательный для местного искусства московский аукцион Sotheby’s 1988 года, где в основном продавались русские авангардисты и неофициальные художники 1960–1970-х, поставил на творчестве Табенкина восклицательный знак. Правда, временно.
В перестроечные годы многие художники разбрелись по городам и весям западного мира. Экспрессионизмом наших восьмидесятников больше всего заинтересовались в Германии и в странах Бенилюкса. Ряд вещей Табенкина, представленных на нынешней выставке, как раз и происходит из Германии. И показывается впервые.
Чтобы представить себе мир Льва Табенкина 1990-х годов, нужно вообразить себе вангоговских Едоков картофеля, которые вдруг пошли гулять по московским базарам и улочкам, по барахолкам и полустанкам. Правда, все это пересказано ими как бы косноязычным и неуклюжим образом. Илья Табенкин уверен, что грубость и неотесанность — синонимы правды. На выставке Время говорить это можно будет проверить.
Лев Табенкин. Время говорить.
Галерея Art Story. 26 ноября - 24 января
