Архив, отсутствие, жуткое: в «ГЭС-2» исследуют разные аспекты и формы искусства

Большой трехчастный проект «Настройки», прошедший в Доме культуры «ГЭС-2», позволил зрителям откалибровать одновременное восприятие звука и пространства. По завершении «Настроек» на бывшей электростанции наладили более диверсифицированное производство: уже сейчас на нижнем этаже проходят три выставки, разные по формату и содержанию.

Первая из них — «Облачное хранение» под кураторством Анны Ильченко и Андрея Паршикова. Экспозиция объединяет две группы художников разных поколений и два типа архивирования искусства: традиционный и цифровой. Поначалу зритель попадает в пространство, напоминающее музейный запасник: здесь на специальных сетчатых перегородках демонстрируются полуконцептуальные-полусюрреалистические произведения арт-группы «Облачная комиссия», созданные с момента ее образования Аркадием Насоновым в 1992 году. То, сколько пространства отведено под работы всего одного, но очень плодовитого коллектива, заставляет задуматься о проблеме хранения искусства в целом. Как быть художнику, который создает большие объекты, но не имеет вместительной мастерской, где можно было бы их держать? И как музеефицировать все, что достойно музеефикации, если запасники не резиновые?

Из внушительного, переполненного депозитария зритель попадает в практически голое, темное пространство. Здесь, расположившись на футуристической кушетке и надев очки виртуальной реальности, можно просмотреть совместную работу Полины Абиной и Алексея Себякина, демонстрирующую жизненный цикл единицы информации. Для размещения цифровых произведений не требуются ни стены, ни полки, ни витрины: достаточно электронных носителей. И конечно, облачных хранилищ, которые, несмотря на название, совсем не приспособлены для хранения всего, что создано «Облачной комиссией».

Поскольку цифровой архив, по сути, отсутствует в физическом пространстве, а в произведениях «Облачной комиссии» зафиксировано нечто неслучившееся (например, кадры из неснятых несуществующей киностудией фильмов), то эту выставку можно считать своеобразным прологом к следующей — «Краткой истории отсутствия». Кураторы Андрей Василенко и Карен Саркисов поделили ее на три части: в первой собраны произведения, не имеющие названия, во второй — автора, в третьей — зрителя. Как заявлено в кураторском тексте, в каждой из работ «отсутствует то, что по всем правилам как раз и позволяло бы считать их произведениями искусства». Но можно ли всерьез считать название одним из конституирующих атрибутов произведения искусства, когда искусство, как показали нам художники-концептуалисты, может существовать не то что без названий, а без произведений вообще?

Секция «Без зрителя» на этой выставке посвящена главным образом советским неофициальным художникам, которые — и то если несколько утрировать — были сами себе зрителями. В разделе «Без автора» собраны работы, созданные анонимно или, например, при помощи нейросетей и других технологий, не требующих непосредственного участия творца. Этикетки, на которых, как и положено, указаны имена художников и названия коллективов, выглядят саморазоблачающе и напоминают о том, что в совриске важнее быть автором идеи, нежели создателем объекта.

Несмотря на недостаточно убедительную концепцию, наполнение выставки превосходно. Здесь можно стать свидетелем исполнения программного сочинения Джона Кейджа «4’33”», о котором большинство из нас только читали, увидеть реконструкцию «Ноль-объекта» Тимура Новикова и Ивана Сотникова, рассмотреть со всех сторон один из главных блокбастеров нонконформизма — «Роман-холодильник» Константина Звездочетова. Вуайеристски увлекает видеоработа Славы Федорова «Частная жизнь Игоря Николаевича», где охранник в комнате наблюдения сам становится объектом подглядывания. Но главный гвоздь выставки — инсталляция-триптих Яна Гинзбурга «Портфолио», собранная из артефактов, которые остались после смерти малоизвестного советского художника Вариса Хасанова. Эти артефакты — прежде всего фотографии людей, грубо подкрашенные масляной краской, — демонстрируют альтернативную, потайную часть его творчества. Мужчина в военной форме, запечатленный на одной из фотографий, вот-вот трансформируется в «Кричащего папу» Фрэнсиса Бэкона, а другие снимки кадрированы так, что люди на них остались без голов. Почти первобытный ужас, который вызывают эти изображения, возможно, и побудил Яна Гинзбурга скомбинировать их с туземными ритуальными масками и фигурками.

Сам феномен жуткого рассмотрен на третьей выставке, действующей сейчас в «ГЭС-2», — «Чародеи». Эта часть экспозиции не подчинена какой-либо претенциозной концепции, а просто объединяет произведения, создающие пугающую, но не без игривости, атмосферу. Здесь языческая хтонь соседствует с советским фольклором и преподнесена в ключе современной хоррор-эстетики. Мика Плутицкая, обнаружив свое сходство на старой фотографии с «гостьей из будущего» Алисой Селезневой, создала серию акварельных портретов, где их черты — черты двойников — сливаются и растекаются. Руслана Поланина решила «одомашнить жуткое», заключив маленьких демонов и божков под колбы, совсем как мотыльков или светлячков. Михаил Максимов, в свою очередь, создал инфернальную машину-вертеп, предлагая зрителю роль кукловода и демиурга — как в компьютерной игре.

Двигаясь по залам от одной выставки к другой, зритель обнаружит небольшие комнаты-читальни, где можно ознакомиться с книгами по истории и теории искусства. Они должны помочь в осмыслении тех проблем, которые поднимаются кураторами. Сами же лейтмотивы, начатые в перечисленных экспозициях (трансисторичность, или сближение художников разных эпох; работа с архивами; экзистенциальная тема и так далее), будут продолжены в следующих проектах «ГЭС-2». Наряду с выставками в Доме культуры реализуется музыкальная, театральная и танцевальная программы.

Дом культуры «ГЭС-2»
«Облачное хранение». До 30 июля
«Чародеи». До 30 июля
«Краткая история отсутствия». До 3 сентября