Творчество Юрия Гордона — как воздух: оно незримо окружает каждого россиянина, знающего алфавит, последние десятилетия. Созданные им и его компанией Letterhead кириллические шрифты — в книгах, на сайтах, на афишах всего чего угодно, в логотипах брендов, магазинов, ресторанов (от «Граблей» до «Жан-Жака»). Многие годы их используют Студия Артемия Лебедева и ведущий российский глянец. Первое литературное сочинение Гордона, «Книга про буквы от Аа до Яя», вышедшее в 2006 году, представляло собой удивительный альбом-расследование про то, как формировался современный русский алфавит (именно русский, а не просто глобальная кириллица), и про то, как он функционирует, будучи потребляемым нашим взглядом и мозгом.
Новый труд — продолжение того бестселлера, однако в заглавие подчеркнуто вынесено притяжательное местоимение: «Книга про мои буквы». И это действительно важнейшая характеристика сочинения. Книга рассказывает именно про буквы, шрифты, созданные Гордоном лично, его творческие поиски, удачи, призы, осознание ошибок спустя много лет, общение с заказчиками, переосмысление наследия советских классиков, юношеские работы сына Иллариона и прочий персональный опыт, весьма эмоциональный.
Но, поскольку Гордон занимается созданием шрифтов для российского бизнеса с 1994 года и за прошедшие без малого 30 лет поработал практически со всеми, кто когда-либо бывал на виду, эта книга одновременно оказывается будто книгой из серии «Повседневная жизнь…», на этот раз про творческого человека 1990–2020-х годов. Перед нами мелькают загадочные фигуры заказчиков из фирм-однодневок последнего десятилетия ХХ века, фонтанировавшие идеями молодые главреды начала 2000‑х, адаптировавшие для русского языка культовые западные издания типа Rolling Stone или Esquire, и многие другие персонажи из недавних времен.
Получился роман-автобиография, развернутое резюме на 250 страниц. Создать его было очевидно сложно по техническим причинам, и это становится еще одним ракурсом, придающим глубину книге как свидетельству об эпохе, ускользающей от нас прямо на глазах. Многие работы, сделанные студией Letterhead в 1990–2010-е годы, не сохранились ни на компьютерах, ни в Сети, ни в печатном виде, и для нынешнего издания некоторые знаковые произведения Гордон восстанавливал по памяти. Рассказывает он и о том, как менялись, улучшались компьютерные программы. Но в первую очередь, конечно, интересно, как прогрессировал сам художник — удивительный пример производственного романа-взросления.
Тем не менее, поскольку автор все-таки в первую очередь художник, иллюстрации — буквы самых разных видов — занимают в книге гораздо большую площадь, чем непосредственно текст повествования. Однако буквы и сами становятся рассказчиком, удивительным образом превращаясь в одушевленных персонажей. Это происходит, потому что Гордон действительно живет своими буквами и одушевляет их. Цитата: «Кириллицу я решил сделать геометрической, беззасечной и революционной, а латиницу — серфистой, растленной и буржуазной».
Читателю, который не имеет непосредственного отношения к дизайну, книга вначале может показаться сложноватой из-за избытка специальной терминологии и особенного, специфического образа мышления автора, но через некоторое время эта профессиональная деформация начинает прямо-таки зачаровывать. Те же, кто разделяет с Гордоном страсть к шрифтам, увидят здесь крайне любопытное профессиональное издание от одного из создателей современной русской буквы, посвященное тайнам ремесла.
